Внук сотника

Как и следовало ожидать, в конце концов погода начала портиться, зарядили дожди, в шалаше стало сыро и холодно, реальной стала опасность порчи запасенных продуктов. Мишка понял, что вместо шалаша надо было строить землянку, но сейчас выбора уже не было: либо ловушку доделывать, либо землянку рыть. Выроешь землянку – останешься без жратвы, а потом ее все равно придется бросить и перебираться на пасеку. Приходилось терпеть.

Ловушка наконец была закончена, пора было устраивать охоту. Собрав все необходимое, Мишка отправился на поиски лосиного стада, следы которого постоянно попадались ему во время путешествий по ближайшим окрестностям. Стадо нашлось только на второй день, но ветер был неподходящим, да и до ловушки было довольно далеко. Еще два дня Мишка, проклиная все на свете, а особенно то, что не взял с собой достаточно еды, следовал за лосями, выжидая подходящий момент.

Наконец, все факторы, которые он могучесть, сложились во вроде бы благоприятную ситуацию. Ветер дул туда, куда надо, свернуть бегущим животным в одну сторону не позволял овраг с крутыми стенами, а не дать животным повернуть в другую сторону Мишка надеялся сам, с помощью Чифа.

Запалив костер, Мишка дал дровам разгореться, потом набросал поверх дров сырых опавших листьев и еловых лап. Дым повалил вполне исправно, и понесло его в сторону стада. Забежав со стороны, противоположной оврагу, Мишка заорал и принялся размахивать горящим факелом, одновременно науськивая на лосей Чифа. За то, что пес попадет на рога или под копыта, он не беспокоился. Гонять рогатых, пусть не лосей, а коров с быками, Чиф умел чуть ли не с младенчества.

Затея, похоже, удалась – стадо двинулось в нужном направлении, да так шустро, что Мишка сразу же отстал и бежал, ориентируясь на голос пса. Как сработала ловушка, он, естественно, не увидел, все произошло еще до того, как он добрался до места. А вот сквернейшее качество своей работы сумел понять с первого взгляда. Во-первых, вкопанный в дно ямы заостренный кол не воткнулся лосю в брюхо, как должно было быть по Мишкиным расчетам, а лишь разодрал ему бок. Во-вторых, край ямы обвалился, и истекающий кровью зверь прямо на глазах у Мишки, хотя и с трудом, выбрался на поверхность, чуть было не зацепив рогами кидающегося на него Чифа.

Бросать подранка было нельзя, второй случай мог и не представиться, поэтому Мишка, плохо представляя себе, что он будет делать со здоровенным лосем своим совершенно несолидным копьецом, все-таки бросился в погоню. Надежда была только на одно: кровью след уходящего зверя был залит достаточно обильно, значит, добыча скоро начнет терять силы.

Лай Чифа начал смещаться влево, и Мишка догадался, что раненый зверь пытается сделать круг и вернуться на собственный след. Усталость уже основательно давала себя знать, и Мишка решил срезать угол, сокращая путь. Сначала бежать почти ничего не мешало, но потом Мишка попал в густые заросли молодых елочек, через которые пришлось продираться, раздвигая переплетение еловых лап копьем.

Лай Чифа почему-то стал доноситься не справа, а спереди. Не успел Мишка подумать о том, что бы это могло значить, как сквозь еловые заросли прямо на него вывалился лось. Мишка машинально выкинул вперед копье, лезвие вошло в грудь зверя, но лось пер, как танк. Мишка почувствовал, что падает, и тут сохатый выкинул перед собой передние копыта – страшное оружие, которым лось способен уложить наповал даже медведя. Это было последнее, что увидел Мишка, падая на землю, удар в грудь, боль, темнота…

* * *

– Ты, милая, почувствуй, как в нем жизнь бьется… Да, слабо, медленно, но бьется, значит, помочь ему еще Можно.

Тихий женский голос звучал где-то рядом, но понять, что собственно, происходит, Мишка даже не пытался. Он ничего не видел, ничего не ощущал, только слышал этот тихий, ласковый, исходящий словно бы сразу со всех сторон голос.

– Твоя жизнь бьется сильнее и быстрее, ты это биение потихонечку замедляй, замедляй, так, чтобы с биением его жизни сравнялось. Понимаешь? Но только замедляй, а не ослабляй, тебе сейчас вся твоя сила понадобится. Сравнялась? А теперь самое главное: слейся с ним воедино, чтобы не две жизни одинаково бились, а одна. Нет, не сжимайся, не тужься, растекись как вода, пропитай его всего собой. Вот так, милая, вот так… А теперь тихонечко, осторожненько своей силой подталкивай его жизнь, чтоб сильнее билась. Нет, нет, совсем тихонько, чтоб самой еле заметно было. Слабый он совсем, сразу сильно нельзя, не выдержит…