Два капитана

Зато в каждом выпуске новостей показывали три других трупа и, крупным планом, обнаруженные у них документы, выполненные совершенно загадочной для обычного русского человека грузинской вязью. По словам комментаторов, это были грузинские спецназовцы из тех, кто напал на городок. А пойди их, разбери! Внешность – да! – типично грузинская, форма камуфляжная американского производства, которую действительно использует грузинский спецназ. Общественное мнение склонилось к простейшему выводу: раз говорят умные люди по «ящику», что спецназовцы, то так оно и есть. И то верно: а кому бы это быть еще?

Правда, опытный и битый народ, прошедший «горячие точки» несколько недоуменно пожимал плечами. Железное правило любого спецподразделения: не оставляй врагу своих! Ни раненых, ни трупов! Если надо, то рискуй жизнью, но этот закон не переступай. Хотя... Кто их знает, этих грузин? Может, у них порядки такие, чтобы только собственную шкуру спасать? После недоброй памяти «Мхедриони», детища Джабы Иоселиани, ничему удивляться не приходится.

МИД Грузии всеми силами пытался оправдаться и откреститься. Не служили в частях грузинского спецназа люди с такими фамилиями! Никто в Грузии налет на военный городок не планировал. Никто в Грузии понятия не имеет о Петре Синицыне, равно как об Александре Селиванове! Тем более никто и никогда не брал их в плен и не собирается где бы то ни было удерживать. Помогали оправдания плохо. Общественное мнение – это такая сила, с которой вынуждены считаться и военные, и политики самого крупного масштаба, а оно было настроено резко антигрузински. Какие оправдания, что за детский лепет, если, вон, у нас картинка страшная перед глазами!

Но есть тут один важный момент: подыгрывая и потворствуя общественному мнению в публичных заявлениях, и политики, и военные хотят все-таки знать реальное положение вещей! То есть: а что же произошло в действительности? Иначе можно таких дров наломать, что никому мало не покажется...

Поэтому в соответствующих кабинетах было принято решение, и теперь к вылету в Сухуми готовился генерал-майор Павел Николаевич Барецкий. Ему поставили задачу: разобраться со злосчастным инцидентом на месте и доложить, что там к чему и почему. Барецкий наделялся самыми широкими полномочиями. Павел Николаевич заслуженно считался специалистом именно по кавказским делам, а оперативная хватка у него была не хуже, чем у медвежьего капкана.

Генерал-майоры ГРУ гражданскими авиалиниями не летают, для них положено организовывать спецрейсы военно-транспортной авиации. Павел Николаевич стоял на взлетно-посадочной полосе одного из подмосковных военных аэродромов. Его окружали несколько человек: адъютант, референты, помощники. Летний ветер пошевеливал пожухшую траву аэродромного поля, охлаждая разгоряченное лицо генерала.

Настроение у Барецкого было отвратительным. От дела, которое ему предстояло расследовать, на километр несло такой тухлятиной, что подумать тошно! Были у Павла Николаевича некоторые предварительные соображения, и никакой радости они ему не приносили. Предстояло выкручиваться, если он прав, из крайне неприятной ситуации, которая запросто могла перерасти в полновесный международный скандал.

Генералу подали трап, все было готово к вылету. Но не давала Барецкому покоя одна мысль. Прежде чем подняться в чрево самолета, Павел Николаевич повернулся к одному из своих референтов с полковничьими погонами на плечах.

– Есть новости по Александру Селиванову? – отрывисто спросил Барецкий. – Хоть какая-то информация за последние сутки?

– Пока еще нет, – развел руками полковник. – Только то, что передают в новостях.

– Очень плохо! – расстроено сказал генерал-майор. – А от человека, который должен был контролировать Селиванова?

– Тоже нет. С ним утерян контакт, он перестал выходить на связь. Вы что же, полагаете...

– Полагаю! – тяжело вздохнул генерал Барецкий. – Я боюсь, что Александр мог переметнуться на сторону врага. Эх, Селиванов, Селиванов!..

– На сторону какого врага? – поинтересовался референт у своего шефа. – У нас их там без счета.

– Это верно, – со злостью в голосе ответил Павел Николаевич. – Но сейчас я имею ввиду Андрея Василевского с его головорезами. Самый опасный враг получается из бывших своих. И если выяснится, что я, старый осел, сам запустил в стаю к одному волку еще и второго, не хуже, то мне останется только своими собственными руками погоны спарывать. Впрочем, ничего еще не ясно. Ни-че-го! Но почему же не выходит на контакт его контролер?