Безвыходное положение

А силы ее были на исходе. Если и Элизабет не сможет как-то помочь, то Эмили просто не представляла, что ей делать дальше.

Уэйкфилды только что сели ужинать, когда раздался звонок в дверь.

– Я открою, – сказала Элизабет, вскакивая из-за стола. – Это, должно быть, Эмили Майер.

– Эмили Майер? – с недоумением повторил Нед Уэйкфилд, вытирая салфеткой рот и вопросительно глядя на жену, сидевшую напротив. – Кто это – Эмили Майер?

– Она учится с нами в одном классе, – пояснила Джессика. – И кажется, у нее дома какие-то сложности, – добавила она драматическим шепотом.

– О господи! – воскликнула бабушка Уэйкфилд с опечаленным видом. – Такие вещи всегда так удручают. Просто не пойму, что нынче происходит с американской семьей.

– У родителей не хватает времени для собственных детей, вот в чем дело, – резюмировал дедушка Уэйкфилд. – Элис, бифштекс просто восхитителен, – добавил он с видом знатока. – Ты добавляла туда что-нибудь особенное или просто здешний воздух делает его таким вкусным?

Элис Уэйкфилд испытующе смотрела на Джессику и, очевидно, не слышала, что говорил ей свекор.

– Джес, тебе хоть раз приходило в голову, что я не уделяю вам с Лиз достаточно времени. Я имею в виду…

– Ш-ш-ш, – произнесла Джессика. – Они идут сюда, мам!

– Хочу вам всем представить Эмили Майер, – проговорила Элизабет, ведя за собой черноволосую девочку. – Эмили, перед тобой клан Уэйкфилдов! С Джессикой ты уже знакома, а это мои мама, папа и бабушка с дедушкой, которые приехали к нам из Мичигана.

– Очень приятно с вами познакомиться, – прошептала Эмили, оглядывая всех сидящих за столом и пытаясь улыбнуться.

– Эмили, подсаживайся, – приветливо предложил ей Нед Уэйкфилд, вставая из-за стола и освобождая для нее место между Элизабет и бабушкой. – Поешь что-нибудь?

Эмили покачала головой.

– Нет, спасибо. Я не очень голодна, – усаживаясь, ответила она.

– Еда, – быстро произнесла бабушка Уэйкфилд, – абсолютно необходима для всех растущих организмов. Элис, разреши взять тарелку, чтобы Эмили могла отведать бифштекс.

– Я принесу ее сама, – нерешительно отозвалась Элис Уэйкфилд, стараясь поймать взгляд мужа.

– Мы можем поговорить позже, – шепнула Элизабет Эмили, когда мать вышла из комнаты. – Понимаю, что тебе не хочется говорить обо всем этом в присутствии такого числа людей.

Эмили пожала плечами.

– Я просто больше не могу держать все в себе, – ответила она. – И пришла сюда, чтобы спросить, нельзя ли мне остаться у вас ненадолго.

За столом воцарилась мертвая тишина.

– Ты имеешь в виду остаться здесь, в нашем доме? – мягко спросил мистер Уэйкфилд, испытующе глядя на Эмили. – Ты что, попала в беду?

Вместо ответа Эмили разрыдалась.

– Бедняжка, ах ты бедняжка! – воскликнула бабушка Уэйкфилд, наклонившись, чтобы обнять девочку за плечи.

В этот момент Элис Уэйкфилд как раз ставила тарелку на стол перед Эмили. Тарелка выпала из рук хозяйки, ударилась о пол и разбилась.

– Элис, прости, – сказала бабушка Уэйкфилд с выражением испуга на лице.

– Ничего страшного, – ответила Элис, которая была слишком усталой, чтобы обращать внимание на такой пустяк. – Лиз, не могла бы ты принести другую тарелку с кухни? И совок для мусора?

– Это я виновата, – попыталась вмешаться Эмили, вытирая слезы. – В последние дни я все порчу.

– Эмили, – спокойно произнес мистер Уэйкфилд, – почему бы нам не разобраться во всем по порядку? Не могла бы ты рассказать, что именно стряслось у вас в доме?

Эмили сделала глубокий, прерывистый вздох.

– Хорошо, – сказала она, – но это довольно длинная история.

В течение последующих десяти минут семья Уэйкфилдов хранила полное молчание. Говорила лишь Эмили. Когда она перешла к особенно тяжелой части своего повествования, ее голос начал прерываться. Не так-то просто было рассказывать о своей матери или о неприятностях, которые возникли у нее с Карен.

Но Эмили чувствовала, что все здесь хотят ей помочь, и понимала: для этого они должны узнать всю правду.

Дойдя до описания того, что произошло днем, она почти потеряла самообладание.

– Было так стыдно, – тихо проговорила она со слезами на глазах. – Мне и самой-то было бы крайне неприятно выслушать все это о собственной матери! Но в присутствии Дана… воображаю, что он мог подумать обо мне…

– Я уверена, что он все понял, – сказала Элизабет, кладя ладонь на руку Эмили.