Падшие ангелы Мультиверсума

Был еще один вариант, о котором хотелось думать меньше всего, Федеральный Контроль. Осколок былых властных структур, прожорливый хищный реликт. Но и эти действовали бы иначе, бесследно «исчезнув» Глеба без следов борьбы и насилия. Либо, наоборот, прячась за газетными заголовками, нарочито громко, имитируя рядовую вспышку террора, пожинающую невинные колосья. Под этот образ действий гость тоже не подходил.

– У меня к тебе всего два вопроса, Глеб, – сказал он. – Первый: откуда я знаю тебя и это место? Второй: кто и зачем похитил мою девушку? Отвечать ты можешь в любом порядке.

Уборочная «черепаха», проползавшая мимо двери в квартиру Глеба, выпростала суставчатый хвататель и со второго раза (пошаливали износившиеся сенсоры) вцепилась в горлышко обманувшей рыцаря бутылки, добыча отправилась в спинной бак.

«Черепаха» пошарила вокруг себя телескопическим глазом и, урча, двинулась вдоль коридора дальше. Она искала крупный мусор. Мелочь вроде окурков и комков жвачки доставалась биомеханическим «крысам», которых местные жители с непонятным садизмом почти полностью истребили. Что-то в этих юрких квазиживых созданиях вызывало у населения «ящика» отвращение и ярость. Хотя микрокиберы не имели ничего общего с действительно водившимися в туннелях Дна метакрысами. Те, в отличие от уборщиков, питались и мусором, и теми, кто мусорил.

Здешним стихийным луддитам было наплевать на такие тонкости. Плевала на них и «черепаха», знавшая только утилизацию отходов на своем запрограммированном участке. Сейчас она как раз собиралась подобрать две половинки вентиляционной потолочной решетки, разрезанной вдоль чем-то вроде молекулярной фрезы.

Поисковый робот класса «Доберман» был близок к тому, что люди назвали бы помешательством. Его чуткий к высокомолекулярным ароматам «нос» был атакован мириадами летучих полимерных соединений, циркулировавших в местной вентиляции. Он уже дважды сбивался с маршрута, намеченного приоритетным запахом. Это приводило к конфликту управляющих программ.

Кибер замирал, подняв одну из опорных конечностей. Тогда он действительно становился очень похож на собаку. Или по-паучьи карабкался на стену, спрыгивал, прижимался к полу,

Но все же второй приоритетный инстинкт, заставляющий «Добермана» преследовать свою жертву, брал верх. Кибер приближался к цели. И двадцать граммов взрывчатого геля вместе с ним.

Степной волк-одиночка, обходивший свою территорию, выскочил на «Добермана» из-за угла коридора. Не тратя времени на предупредительное рычание, он с разбега ударил его грудью, всем телом, весившим без малого центнер.

Сбитый с ног кибер перекатился через голову и спину и тут же вскочил. В момент атаки над ним возобладал первый и самый мощный из инстинктов, отодвинувший на задний план все иные стремления и приказы. При любых обстоятельствах главным поведенческим императивом диверсионно-разведывательного кибера является выживание. В настоящий момент его условием было немедленное устранение агрессора, который, пригнув голову и судорожно дергая обрубком хвоста, приближался к «Доберману».

Мозг кибера оценил параметры метаволка, его скорость, вес и вероятную подвижность. Передние лапы «Добермана» раскрылись у пола веером матовых вольфрамомолибденовых лезвий с толщиной заточки всего в несколько молекул. Присев на задние лапы, кибер, совсем как разъяренная кошка, нанес ими серию быстрых ударов, нацеленных в морду и грудь метаволка. Прыгнул вперед, прочерчивая левым комплектом лезвий бок врага. Приземлился, немыслимо выворачивая суставы, и…

Удар волчьей лапы привел в негодность большую часть головных камер «Добермана» и повредил его «нос». Сама голова кибера повисла между передними ногами на безнадежно свернутом и испорченном соединителе. При каждом движении она бесполезно раскачивалась из стороны в сторону, так что операторы могли видеть разве что грязный пол, а не чудом оставшееся невредимым тело волка.

Они не видели и этого. С появлением зверя экраны наблюдательного центра заволокла непроницаемая серая муть.

Челюсти волка, не уступавшие по прочности и хватке зажимам формовочного стана, выдрали левую заднюю ногу кибера из паза. Оборвали вязкие жгуты искусственных «мышц» и тончайшие соединительные кабели. На экранах появилось изображение, не имевшее ничего общего с тем, что передавал «Доберман».

Слайд рекламного плаката, вероятно датированного самым началом века. Рисунок и слоган, выполненные двумя красками, черной и желтой, на белом фоне. Рисунок: нанизанная на рыболовный крюк бабочка. Подпись:

БИОИНЖЕНЕРНОЕ ЧУДО

ЭЛЕКТРОННАЯ ПРИМАНКА «МАХАОН»

РАДОСТЬ НАСТОЯЩЕГО РЫБАКА

Трехногий кибер удрал по стене обратно в вентиляционную трубу. Победитель задрал лобастую голову и завыл ему вслед. Как выл прошлой ночью над растерзанным телом Филиппа Сельги по прозвищу Филин.

– Филин. Это дилер в клубе «Молоко». Я купилу него две ампулы «голубого бархата». Потом я поехал в мотель на краю Ядра и оттуда взломал центральный сервер «М-банка». Я украл собственную память. То есть это я тогда думал, что собственную.

Это была самая странная исповедь в жизни Глеба, исповедь с шестиствольным гаусс-пистолетом, упирающимся ему в затылок.

Четверть часа назад он сказал: «Я не могу тебе ответить. Тебя я вижу в первый раз, не знаю ни твоего имени, ни имени твоей девушки».

«Меня зовут Антон, – сказал гость. – А ее Марта. Ради нее вчера я совершил самый крутой набег в своей жизни».

И он начал рассказывать.

Антон не помнил, как оказался в аэротакси. Открыв глаза, он увидел бешеное мелькание лопастей за прозрачной крышей. Под креслом сохла лужица рвоты.

– Такси, – сказал он хриплым, не своим голосом. – Какой маршрут?

– Девятая станция «вертикалки», господин Шептунов, – нежно пропело такси. – Ориентировочное время прибытия: шестнадцать минут. Могу я предложить вам выпить? Кола, безалкогольное пиво…

– Какую я задал срочность?

– Категория срочности нормальная. Движемся в основном воздушном потоке.

– Смени категорию на экстренную.

– Выполнено. – Цифры на счетчике замелькали бодрее, такси набрало высоту. – Вынужден оповестить таксопарк о переходе в экстренный коридор.

Антон устало закрыл глаза. На оповещение плевать. Василий Шептунов сгинет этой ночью, как и Камбала. Бесследно.

А перехватить до отхода «вертикалки» его уже не успеют.

До самой посадки такси он проспал с открытыми глазами. Смежить веки ему мешал страх. Антон боялся вновь увидеть куски чужой жизни, просочившиеся ему в голову.

Его дальнейший план был прост. Бегство. Забрать Марту – и прочь из Ядра, прочь из Города. В Большой Берлин или в Большой Париж, Куда угодно, спрятаться, залечь, истратить большую часть накопленных денег на операции по изменению внешности и извлечению базиса. Сменить ЛИК.

Он не знал, где именно наследил, но был уверен в том, что следы отыщутся. Некоторые, ложные, он оставил специально, но были и непредусмотренные обрывки, осколки: все стереть за собой невозможно. Отыскать их, собрать, связать воедино для охотников вопрос времени. Поэтому Антон спешил.

В принадлежащую им с Мартой квартиру, которая станет отправной точкой их совместного бегства.

Кожей затылка Глеб живо ощутил, как дрогнула рука с пистолетом.

– Дверь была открыта, – сказал Антон.

Черный зазор между косяком и приоткрытой дверью. Опустившись на корточки, Антон увидел крошечное отверстие, аккуратно выжженное напротив замка. Профессиональная работа.

С собой у него не было никакого оружия, да и оно бы не помогло. Сопротивление ухудшит дело. Весь сжавшись в предчувствии луча станнера, он входил в ставшую чужой и тихой квартиру. В голове, как нанизанная на острогу рыба, билась одна громкая мысль.