Криоожог

Милорд пригвоздил консула взглядом. Передумав шутить подобным образом, Форлинкин откашлялся и напустил на себя невозмутимый вид. Роик подумал, не стоит ли отвести его попозже в сторонку и предупредить, чтоб тот не говорил подобных вещей при милорде. И не только потому, что милорд может обидеться.

Роик потер покрасневшие от недосыпания веки.

— Может, пора отдохнуть, милорд? Прилечь? — спросил он не без корыстного интереса. Милорд уже принял душ и переоделся, однако у него был вид человека, не спавшего всю ночь — как, впрочем, и у всех остальных. А нездоровый блеск глаз выдавал его с головой. — Вы проверили уровень активности нейромедиаторов, когда вернулись, сэр?

Если уровень поднимается, это верный (и ранний) признак надвигающегося припадка, а также указание к применению противосудорожного стимулятора, чтобы припадок прошел управляемо, в безопасном месте, где можно помочь.

Милорд пробормотал что-то невнятное, обращаясь, видимо, к своей обуви.

— Ясно, — твердым голосом ответил Роик.

Милорд вздохнул и потер шею.

— Да, да…

— Может, я вернусь в отель? — с надеждой в голосе спросил Ворон.

— Хорошо, только оставайтесь на связи. А лучше сделаем так: Форлинкин, выдайте доктору Дюрона комм прямой связи. Возьмите его с собой, доктор.

Брови Форлинкина полезли вверх, но в ответ он сказал лишь:

— Да, милорд.

— Как же мне не хватает информации! — рычал милорд, не обращаясь ни к кому конкретно. Вдруг он, прицениваясь, посмотрел на консула. — Так, Форлинкин. Если позвонят из «Белой Хризантемы» или других организаций, с кем мы недавно контактировали, скажите, что я крайне расстроен произошедшим на конференции и похищением моего оруженосца. Скажите им, что я по-настоящему взбешен, и как только поправлюсь — ноги моей здесь не будет. А дома предоставлю всем заинтересованным лицам негативный доклад по конференции. Всем, начиная с императора Грегора.

— Э-э… А это действительно так?

Форлинкин выглядел смущенным.

В ответной ухмылке милорда не читалось ничего хорошего.

— Надо проверить, на многое ли они готовы пойти, чтобы вернуться за стол переговоров. Намекните, что проявите максимум дипломатических талантов, чтобы меня успокоить, предупредите, что в результате вы не уверены. Если предложат вознаграждение за эту работу — согласитесь принять.

— Вы… желаете, чтобы я принял взятку, сэр?

Форлинкин поджал губы в неподдельной обиде. На лице читалась понятная тревога.

— Ну, во всяком случае, прикиньтесь, что готовы подумать, хорошо? Мы сразу увидим, кто чего желает. И насколько сильно желает. Если они не станут нажимать, мне придется продумывать другой ход; но если вы окажетесь неплохим рыбаком, то сможете выудить их для меня.

— Я… гм… постараюсь приложить все усилия.

Форлинкин не то чтобы смотрел на милорда, словно на чудовище, у которого вдруг выросла вторая голова, но Роик отчетливо видел: консул из кожи вон лезет, чтобы не отставать за ходом мыслей. «Добро пожаловать в мой мир».

На этом инструктаж закончился.

В консульстве наверху было две гостевые спальни. Использовались они нечасто и потихоньку превращались в склад всякой всячины. Одну из них поспешно освободили для лорда Аудитора. Роик сдернул покрывало с кровати и принялся рыться в багаже милорда в поисках противосудорожного стимулятора. Милорд разделся до белья, сел на кровати и с отвращением уставился на медицинский прибор.

— Вот ведь гадость никчемная…

— Так точно, милорд. Скажите, могу я доверять сотрудникам посольства или не стоит?

— Пока не могу сказать с уверенностью. У меня уже был неприятный опыт общения с персоналом посольств, и даже с подкупленным курьером Имперской службы безопасности.

— Я это к тому спрашиваю, что, если вам понадобится поддержка, то пора начинать вводить их в курс дела. Я, например, заметил, что лейтенант Йоханнес весьма сконфузился, когда вы закрыли перед ним дверь.

— Это такой приемчик лорда Аудитора. Ведь мог же я раньше, черт возьми, заставить любого разговориться со мной. В свободную минуту попробуй сам оценить, на что они годны, хорошо? Не сомневаюсь, что им захочется пооткровенничать скорее с тобой, чем со мной — у тебя простое, честное лицо, и вообще…

— Так точно, милорд.

— Теперь я знаю, что кто-то здесь подкупает людей. Вопрос только в том, подкуплены уже сотрудники консульства или, пока я здесь не объявился, никому не виделось необходимости прибрать его к рукам? Хорошо хоть у обоих барраярцев нет семей на этой планете — не надо волноваться о том, что их могли шантажировать.

Милорд нахмурился, лег и выровнял стимулятор на голове. Роик протянул ему капу, Майлз сжал ее зубами, вздохнул, зажмурился, словно приготовился проглотить гадкое лекарство, и включил стимулятор.

Роик засек время — припадок длился долго, а значит, милорд дотянул до последнего, вымотав все силы. Роик уже привык и к тому, что глаза закатятся, и к жуткой гримасе, и к тряске. К тому, что лицо перестает отражать живую, подвижную личность, он, наверное, не привыкнет никогда. Пришло время, буря, разбушевавшаяся в нейронах головного мозга, утихла. Милорд обессиленно лежал на кровати. Открыв глаза на этот мир, он словно воссоздавал его.

— Боже, какая гадость, — пробормотал он свою обычную для такой ситуации мантру.

— Так точно, милорд, — успокаивающе ответил Роик столь же привычной фразой.

— Теперь от меня на всю ночь никакого толку, даже если высплюсь. И завтра тоже.

— Я принесу вам кофе.

— Спасибо, Роик. — Милорд перевернулся на бок и подтянул одеяло, уступая наконец требованиям изнуренного тела. Почти неслышно пробормотал в подушку: — …за все.

Роик покачал головой, вышел на цыпочках и отправился искать себе койку.

Джин резко открыл распухшие глаза в полутьме крошечной спальни своей сестренки Минако. Застонал было от досады, да вовремя прикусил губу. Он не собирался засыпать вообще, собирался переждать и перехитрить своих тюремщиков, но сказалось утомление последнего дня. Мальчик приподнялся на локте. Ночная подсветка внизу на стене тускнела бледно-розовым, часов в комнате не было. За окном висела кромешная тьма, сдавленный рык — храпение дядюшки Хикару — разносился повсюду сквозь тонкие стены соседней комнаты. Значит, все спят. Сколько же времени? Может, чуть за полночь, а может, уже и до рассвета недалеко.

Он свесил босые ноги из-под одеяла с узенькой раскладушки. Тетушка Лорна положила мальчика спать в его же собственном белье: пижама кузена Тецу оказалась великоватой, а кузена Кена — слишком маленькой. Одежду забрали постирать, а может, и сжечь, как пригрозила тетушка Лорна — кто знает, где все эти тряпки побывали? Джин-то уж точно не расскажет.

Без малейшей надежды на успех он подошел к окну и подергал шпингалет. Тот подался, но окно скользнуло в сторону лишь сантиметра на три. После ссоры за обеденным столом дядюшка Хикару даже занял у соседей лестницу, чтобы забить стержень в оконный желоб. Джин смог лишь протиснуть ладонь в щель, но нечего было и думать о том, чтобы просунуть руку. Прошлогодний трюк с побегом повторить не удастся.

Джин прислонился лбом к прохладному стеклу, взглянул вниз, на внутренний дворик этажом ниже. В какой-то степени тетушка Лорна лишь облегчила Джину жизнь, выгнав оттуда все его зверье. Тогда мальчуган выбрался в окно, спрыгнул вниз и погрузил свой драгоценный зоопарк в стоявшую во дворе коляску Минако, из которой сестренка уже выросла. Он с ужасом думал, что будет, если Вихрь вдруг вскрикнет, или Лаки размяукается, или коробка с крысами и черепахой перевернется — то-то шум поднимется! Ночь стояла холодная, окна дома были плотно закрыты, да и вообще, кто, кроме него самого, обратил бы внимание на всех этих зверушек?

Тецу повадился дразнить Вихря. Естественно, Вихрь его тяпнул. Последовали поход в медпункт, антибиотики, коллоидный клей… Тетушка Лорна вопила громче самого Тецу. Правда, в основном по поводу счета за медицинские услуги. А Тецу на следующий день уже вовсю щеголял в школе новеньким боевым шрамом.