Криоожог

Майлз так и чувствовал, как Лиза брызжет кипятком под маской, ругаясь почти без слов. Он прекрасно ее понимал.

— Исправить? Только сделать хуже!

Ворон встрял в перепалку:

— Для иммунной системы пациента после выхода из криостаза очень вредно расстраиваться и нервничать. Кстати, это вредно всем.

В такой ситуации показаны несколько более щадящие процедуры, нежели всплески ярости. Пациенты со слабым здоровьем часто подвержены инсульту, вдруг вспомнилось Майлзу. И хотя ему жутко хотелось выжать из Либера по максимуму, настала пора вмешаться.

— Ну, теперь-то его планам не суждено состояться, — примирительно заметил Майлз. — Давайте-ка придумаем что-нибудь получше. — Он вскочил на ноги и придвинул ей кресло Ворона. — Садитесь, пожалуйста, госпожа Сато. Я очень рад, что вы присоединились к нашей дискуссии.

Лиза Сато совсем выдохлась и без сил опустилась в кресло. Ее карие глаза продолжали метать молнии в Либера поверх фильтр-маски. Либер тоже сел — а может, у него просто подкосились колени.

Лиза потерла наморщенный лоб, и Ворон, как и положено врачу, озабоченно нахмурился. Голос ее вдруг стал таким же слабым, как и внезапно обмякшее тело.

— Если коррупция достигла такого уровня, что они могут уйти от ответственности не только за похищение, но и за убийство, то осталась ли для Кибо хоть какая-то надежда?

— Бегство? — предложил Либер.

Глаза над маской метнули в его сторону искры пре зрения.

— И оставить моих детей на растерзание этой ненасытной пасти? — Она вздохнула. — Детей всех людей…

Майлз успокаивающе заметил:

— «Новый Египет» пока не ушел от ответственности за убийство. Вообще-то сам факт тайного заговора показывает, что они весьма уязвимы. Если взять бомбу побольше, да хорошенько прицелиться, вполне можно поразить цель.

Госпожа Сато покачала головой. Майлз не понял, то ли ее приступ отчаяния стал следствием послеоперационного истощения, то ли следствием более глубокого знания проблем Кибо-Даини. Сердитый взгляд Ворона свидетельствовал скорее о последнем.

— Роик, — бросил Майлз через плечо, — надо срочно провести допрос обоих головорезов, что сидят в подвале. Под пентоталом. Главная цель — узнать все про убийство. Однако надо выудить у них как можно больше информации об их боссах, да и вообще. Затем перебросить записи по безопасному каналу в консульство.

— Будут ли такие показания засчитаны местным судом?

— М-м… Этот вопрос надо продумать. Мы не на службе у местного правительства, так что вряд ли с этим все будет гладко. Пусть Форлинкин проконсультируется у своего адвоката. — Майлз задумался: интересно, что эта пока незнакомая ему женщина думает о внезапно хлынувших от своего клиента вопросах, касающихся законодательства? Что ж, настал ее черед отрабатывать содержание. — В любом случае доказательства понадобятся мне. Синица в руке не помешает.

— Мы все еще планируем освободить их после допроса? Если они — убийцы?

— Вообще-то похоже, что они — непрофессионалы, а вовсе не наемные убийцы. Причем совершенно криворукие непрофессионалы. Все будет зависеть от того, что мы выясним в ходе допроса. Ворон поможет, но нельзя, чтобы они видели и его. Они и так слишком много знают.

— А если у кого-то из них аллергия? Или если аллергия у обоих?

Летальная аллергическая реакция на пентотал не такая уж редкость среди оперативных работников с разных планет. Насчет этих двух гражданских Майлз не был уверен.

— Пусть Ворон сначала проверит. Все необходимое для допроса — в моем наборе, вместе с пентоталом. Если что случится, доложить мне.

Роик кивнул. Во всем, что касалось допросов по уголовным проблемам, Майлз полностью доверял Роику.

— Теперь что касается глобальных вопросов… — Майлз приостановился. — Пока не знаю, с какой стороны к ним подойти. Не верится что-то, что эта технология в руках человека не превратится в одни и те же грабли на всех планетах. В каком-то смысле это также забота Барраяра. Ну, или забота Барраяра в недалеком будущем.

Прекрасно, теперь у него появилось объяснение отчетам о расходах по этому делу на все случаи жизни. Не то чтобы такое объяснение стало затруднительным, но рано или поздно отвечать придется.

Роик задумчиво почесал затылок.

— Проблема в том, что здесь у всех примерно одинаковые цели. Если правительство допустит, чтобы вся система стала уж очень коррумпированной, как они собираются обеспечить безопасность своей собственной разморозки?

— Нельзя недооценивать способности человека выдавать желаемое за действительное и страсть к самообману, — ответил Майлз. — Здешнее общество поглощено лишь одной страстью: как бы избежать смерти. Видимо, поэтому жители Кибо забывают жить.

Роик побарабанил пальцами по шву на брюках.

— Похоже на то.

Краем глаза Майлз уловил какое-то движение: общая дверь послеоперационной палаты открылась, и на пороге появился Форлинкин, а за ним — взволнованные мордашки Джина и Мины.

Майлз показал рукой в их сторону:

— Госпожа Сато, по-моему, к вам посетители.

Она повернула голову, широко открыв глаза, ахнула так, что даже из-под маски было слышно, и резко вскочила со стула. Ворон даже подпрыгнул, в готовности помочь, если Лиза потеряет сознание от головокружения. Куда там — мать сломя голову неслась к двери.

— Джин! Мина!

— Мамочка!

Дети рванулись вперед, однако не отпустили рук Форлинкина, и тот, сделав несколько неровных широких шагов вперед, оказался лицом к лицу с Лизой Сато.

Она опустилась на колено, крепко обняв детей — сначала одного, потом другого, потом обоих вместе. «Наверное, она сейчас плачет», — подумал Майлз. Он подошел к двери палаты и прислонился к косяку, наблюдая за ними. И даже Джин, забыв, что ему «почти двенадцать», не устоял и пустился во все телячьи нежности.

— Мина! — Лиза Сато немного отстранила дочь от себя и разглядывала ее поверх маски. Материнский голос дрожал. — Как ты выросла!

Только теперь Майлз по-настоящему осознал, что из ее жизни были украдены полтора года. Вот они, вещественные доказательства, а не просто слова, слова, слова…

Она изумленно уставилась на Форлинкина:

— Кто это?

Мина радостно бросилась объяснять:

— Это Форлинкин-сан, мамочка. Мы живем у него дома! У него такой чудесный сад! И всем Джиновым зверушкам там здорово.

Девочка, ухватившись за руку Форлинкина, принялась на ней раскачиваться. Он при этом ничуть не смутился.

Форлинкин улыбнулся и предложил госпоже Сато вторую руку. Та, попытавшись подняться с колен своими силами, поняла, что нуждается в его поддержке. Консул был достаточно высок, и ей пришлось смотреть вверх, чтобы заглянуть ему в глаза. С Либером она была одного роста.

— Госпожа Сато, Стефин Форлинкин к вашим услугам. Я консул Барраяра на Кибо-Даини. Счастлив наконец-то познакомиться с вами лично.

Лиза безуспешно попыталась стряхнуть Мину с руки Форлинкина. Девочка соскочила сама, и теперь радостно носилась вокруг них двоих. Джин также, подпрыгивая на месте от возбуждения, рассказывал что-то матери, сводя все объяснения к здоровью и состоянию своего зверья, особенно Лаки.

— Значит, мои дети были на вашем попечении? — неуверенно предположила она.

— Только несколько последних дней, мэм. У вас чудесные детишки. Умненькие.

Майлзу показалось, что под маской мелькнула улыбка. Ни разу до того он не видел радости в ее темных глазах.

В этот момент вмешался Ворон и потребовал, чтобы его пациентка отправилась в постель, однако не стал оспаривать ее права побыть с детьми. Майлз наблюдал через стекло, как дети, размахивая руками, рассказывали обо всем, что произошло с ними за полтора года. Видно было, что госпожа Сато едва поспевает за хлынувшей на нее информацией.

Сзади подошел Форлинкин и тоже принялся разглядывать их.

— Я рад, что она встретила детей в полном сознании. Это снимает с моих плеч сразу несколько юридических проблем. Теперь я действительно могу позаботиться о них.