Хозяйка розария

— Я не хочу получить больше, чем мне положено, — с трудом произнесла она. — Но об условиях мы можем поговорить и позже. Как-нибудь мы придем к согласию. Думаю, нам стоит попытаться достойно и прилично пережить развод.

Михаэль закурил следующую сигарету. Кожа вокруг его носа слегка пожелтела, а это был признак сильного волнения.

— Это невозможно понять, — сказал он, — это просто невозможно понять! Мы сидим на каком-то богом забытом острове вечером первого мая и говорим о разводе! Я не могу в это поверить!

— Когда-нибудь мы оба почувствуем большое облегчение, освободившись друг от друга.

Она порылась в сумочке, достала таблетку аспирина и бросила ее в стакан с водой.

— Прости, но мне надо принять таблетку.

С этого момента за их столиком воцарилось молчание, время от времени прерывавшееся обвинениями и жалобами Михаэля, который самыми мрачными красками рисовал будущее Франки. В промежутках он заказывал вино и коньяк и велел официанту принести ему пачку сигарет. Франка пила минеральную воду. К ее радости, головная боль немного прошла, и она надеялась пережить этот злосчастный вечер. Она томительно желала одного — скорее отделаться от Михаэля. Она чувствовала, что исполнила долг вежливости, согласившись на эту встречу с Михаэлем и дав ему возможность высказаться, пусть даже он, при этом, по каплям вливал в нее накопившийся в нем яд. Она потребовала развода, и ей казалось справедливым, что она должна теперь сидеть с ним за одним столом и выслушивать его упреки и обвинения. Она решила терпеть до конца. На крайний случай у нее есть еще одна таблетка аспирина.

«Ничего, — думала она, — очень скоро, в самом недалеком будущем, все это окажется позади. Мы с ним больше никогда не увидимся. Он пойдет по жизни своей дорогой, а я — своей. У нас не останется больше точек соприкосновения».

Она постаралась найти в душе хотя бы следы печали или подавленности, но там не было ничего. Вместо этого ей представилось, что где-то впереди, за горами забытой боли и старого страха, лежит страна живой радости, спокойствия и счастья, которое своей силой почти пугало ее. Один внутренний голос взывал к осторожности, но другой громко кричал, что ей не нужна больше осторожность. Что-то изменилось, было ясно, что перемены на этом не остановятся, но она пока не доверяла себе, не доверяла тому предложению, что делала ей жизнь. Слишком долго была она лишена чувства счастья, радости и веры в себя. Она просто не знала, что с ними делать.

Было около полуночи, когда к их столику подошел нервничавший официант.

— Мы закрываем в двенадцать часов, — пробормотал он, — и если не возражаете, то я хотел бы принести вам счет и…

— Я сам решу, когда мне уходить, — рявкнул Михаэль. Он был уже изрядно пьян и теперь искал отдушину, чтобы излить свой гнев. Франка понимала, что муж сцепится с официантом, если тот допустит хотя бы малейшую оплошность. Франка торопливо взяла в руки сумочку.

— Принесите мне счет, — сказала она, — я сама его оплачу.

— Ты позволяешь этому типу к чему-то тебя принуждать? — едва ворочая языком, спросил Михаэль. — Моя жена позволяет выкинуть себя из ресторана, как последнего бродягу? Ты…

— Мы сидим здесь уже очень долго, — перебила его Франка. — Этим людям тоже хочется отдохнуть. Мы должны были уже давно…

— Мы ничего не должны были делать давно! Я снова вижу типичную Франку! Приходит какой-то тип, что-то говорит, и Франка тут же поджимает хвост. Ты не смеешь пикнуть, когда кто-то открывает рот. Таких покорных, как ты, свет еще не видывал. Ты…

— Михаэль! — тихо, но с силой произнесла Франка. Он сильно разошелся, и официант стал поглядывать в их сторону с нескрываемым раздражением.

— Я устала, — сказала Франка, — и хочу домой.

— Ты хочешь домой? Ты хочешь закончить разговор? И ты думаешь, что сможешь так легко отделаться? Заявляешь, что тебе нужен развод, а потом говоришь, что ты устала и хочешь в кроватку?

— Нам нечего больше обсуждать, — сказала Франка, — поэтому нет никакого смысла сидеть здесь дальше.

Официант принес счет, и Франка положила на стол две купюры.

— Но это еще не конец, — сказал Михаэль.

Франка встала, едва удержавшись на подгибавшихся коленях. Весь день прошел на нервах, но чувствовала она себя на удивление хорошо.

— Нет, Михаэль, — сказала она, — это конец.

Как он поедет в гостиницу — его дело. Для этого существует такси. И вообще это не ее проблема. Она вышла из ресторана, зная, что он беспомощно смотрит ей вслед и направилась к своей машине. Она чувствовала, что он думает в этот момент: Нет никакого смысла ее удерживать. Она все для себя решила.

Она открыла дверь машины и упала на переднее сиденье за руль. Впереди сверкал огнями замок Корнет. На темном пляже рокотал прибой.

«Я свободна», — подумала она. Это чувство настолько сильно ошеломило ее, что она несколько секунд просидела за рулем, закрыв глаза. «Я свободна. Я сама завоевала свою свободу. Никто не помогал мне, никто не вынуждал и никто не делал поблажек. Я ее завоевала».

Франка открыла глаза. Она знала, что сомнения и страхи снова проснутся и будут немилосердно ее грызть. Но сейчас она ощущала в себе такую безмерную силу, что от нее перехватывало дыхание.

«Я должна на всю жизнь запомнить эти секунды, — подумала она, — на всю жизнь, до самой смерти. Я должна помнить, что у меня есть сила. Я не чувствовала бы эту силу, если бы ее не было, но она есть. И будет всегда. Просто мне надо это знать».

Она посидела еще немного, выждав, когда успокоится сердцебиение, повернула ключ зажигания, включила мотор и выехала с парковки.

Было ровно двенадцать.

11

Она проехала по улицам спящей деревни и выехала на круто поднимавшуюся вверх извилистую дорогу на краю Ле-Вариуфа. Ночь была ясная и темная. «Небо, наверное, усеяно звездами», — подумалось Франке.

Она свернула на подъездную дорожку и затормозила возле стоявшей за воротами машины. Это был автомобиль Беатрис. Франка вышла из машины и только тогда заметила, что Беатрис сидит за рулем.

Она постучала в стекло. Беатрис вздрогнула и открыла дверь.

— Ах, Франка, это вы, — сказала она. — Я совсем забыла о времени. Который теперь час?

— Должно быть, половина первого. Что вы делаете в машине?

— Я задумалась, — Беатрис вылезла из машины и тряхнула головой, словно желая стряхнуть с себя неприятные мысли. — Знаете, с Аланом проблемы. Не могу избавиться от них весь вечер.

— Кевин не сумел отвлечь вас от дурных мыслей?

— Я там не была. Я отвезла Хелин и поехала на мыс Плейнмонт. Там я долго сидела на скале. Вероятно, — она натянуто рассмеялась, — я подхватила простуду, и это единственное, что принес мне этот вечер.

Они направились к дому, поднялись на крыльцо и вошли внутрь.

— Хелин, наверняка, уже спит, — сказала Беатрис. — Как прошел вечер, Франка? Вы поговорили с мужем?

Франка пожала плечами.

— Это был неприятный разговор. Но, думаю, что с этим делом покончено.

Беатрис внимательно посмотрела на Франку.

— Вид у вас отнюдь не грустный!

— Мне вовсе не грустно, — ответила Франка, вешая в шкаф плащ, висевший у нее на руке. — Мне легко.

— Я поднимусь наверх, загляну к Хелин, — сказала Беатрис, — посмотрю, как она добралась до дома. Потом мы с вами выпьем вина и вы расскажете мне о разговоре с мужем, хорошо?

Франка коснулась плеча Беатрис.

— Что с Аланом? — тихо спросила она.

— Я вам расскажу, — пообещала Беатрис.

Она поднялась по лестнице, а Франка осталась внизу, у зеркала.

«Как выглядит, — подумала она, — свободная женщина?» Она улыбнулась своему отражению. Женщина в ярко-красном платье улыбнулась в ответ. «Она неплохо выглядит, — решила Франка. — Свобода, оказывается, красит женщин».

В этот момент на площадку второго этажа выбежала Беатрис, перегнулась через перила и крикнула:

— Хелин нет! — в голосе Беатрис звучала тревога. — Ее нет в кровати.