Найдите эту женщину

— Извините, сэр. Я завезу вас туда на обратном пути. Я новичок на...

Я не закончил фразу, увидев Лоррейн, прекрасную Лоррейн, уставившуюся на меня. Подбородок ее был опущен так, он что не упирался в то место, которое было покрыто золотой пылью.

По-моему, я тихонечко ойкнул, увидев, что она сидит с правой стороны на заднем сидении, но тогда мне пришло в голову, что, поскольку она намеревалась отправиться сюда, я должен был сообразить, что она полетит самолетом.

И я неуверенно закончил:

— ...этой работе.

Я снова повернулся вперед, а неугомонный “пингвин” заорал:

— Я хочу немедленно выйти.

Сейчас же с заднего ряда до меня донесся женский голосок:

— Выпустите меня здесь.

Я посмотрел направо и впервые увидел “Инферно” Дэнта. Ну что ж, вот как выглядит это проклятое место!

Я выпустил Лоррейн вместе с двумя другими людьми, затем поехал дальше, пока все не были развезены по местам, за исключением басистого “пингвина”, который непрерывно бубнил самому себе и остальным пассажирам о том, что это безобразие и так далее. Теперь он оставался один в задней части машины, но его воркотня не ослабевала. Когда я повернул машину снова к Стрипу, он завопил:

— Я буду на вас жаловаться!

— Черта с два пожалуетесь. Я угнал эту проклятую машину. Решил просто покататься.

Мое заявление привело в восторг сидящего рядом мальчишку, он явно мне симпатизировал. “Пингвин” же вроде бы мне не поверил, решил, что я ненормальный. Я же думал о том, что он настолько переполнен сознанием своей значимости, что с моим непослушанием он просто не мог смириться. С другой стороны в нем было что-то отталкивающее. Я и прежде встречался с такими типами. Они свято уверены, что лица типа шоферов, официантов и так далее — существа низшего порядка, созданные лишь для того, чтобы ублажать таких господ, как они.

Представляете, с каким наслаждением я затормозил перед “Дезерт Инном”, снял фуражку, взял вещи и вылез из машины.

— А теперь топай ножками, куда угодно...

За этим последовало еще несколько смачных выражений.

Я хлопнул дверцей. “Пингвин” побелел от гнева, его дряблые щеки затряслись, но он все равно продолжал мне грозить дикими карами:

— Я заставлю, чтобы вас уволили... я требую, чтобы вы довезли меня до “Фламинго”!

Голос у него постепенно поднялся до поросячьего визга.

Я взглянул на мальчишку — тот улыбался. Тогда я заговорил максимально вежливым голосом:

— Мистер, я закончил, вам же полезно пройтись пешком для здоровья.

Машина оставалась на прежнем месте, а “Пингвин” так и не пошевелился, когда я вошел в “Дезерт Инн”. Возможно, с ним случился удар.

Глава 5

Второй отсек вращающихся дверей из толстого зеркального стекла захлопнулся за мной, я сделал три шага внутрь и остановился. Вот это было по мне. Настоящее чудо. Мне припомнилось все, что было написано по этому поводу в разных газетах, и все же действительность превзошла мои ожидания.

Я смотрел сквозь громадное окно из цветного стекла в дальней стене вестибюля на плавательный бассейн в форме восьмерки, в котором купались десятки женщин. Слева находилась стойка, за ней широкий коридор, ведущий к комнатам нижнего этажа и лестнице наверх, прямо же впереди — комната кактусов, а с правой стороны, за лестницей, на пути к звездной гостинице и коктейль-бару, гудело, звенело и бурлило круглосуточно работающее казино.

Надо ли добавлять, что все внутри и на площадке вокруг бассейна было наполнено людьми.

Здесь, среди такой массы мужчин и женщин, едва ли со мной могли начаться всякие неприятности, но даже если за мной гнались восемнадцать торпед, шум, жизнь и веселье выглядели так заманчиво, что с этого момента и далее девизом Шелла Скотта стало: “К черту все торпеды, полный вперед!”

Я вновь оказался в стране Солнца и Пустыни, быстрых разводов и игорной лихорадки, а также девяти тысяч красивейших женщин, а то и более. Теперь я могу смотреть на все это, осязать и слушать. И иметь полное право заявить, что это Эльдорадо. Возможно, вплоть до этого момента я был слишком поглощен своим заданием, но очутившись в дверях самого прекрасного и роскошного отеля в Лас-Вегасе, а возможно и во всей Америке, имея деньги, я понял, что должен воспользоваться такой блестящей возможностью. Эльдорадо... Когда на протяжении четырех дней городок находится в состоянии восхитительного безумства, когда тысячи и тысячи людей заполняют Лас-Вегас и перемешиваются в игорных залах на окраинах или же в роскошных отелях и казино на Стрипе. Когда весь город ходит на голове и отплясывает канкан на манер дикого Запада под звуки бесконечных оркестров. Карнавальные шествия, возникающие экспромтом парады, конкурсы красавиц и состязания, родео, ковбои и настоящие индейцы, бородатые старцы и безусые юнцы красотки разного пошиба и бутылки.

Это шумный город, отрада 1961 года, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Необузданные толпы, никаких сдерживающих начал целых четыре дня, несмолкаемые выстрелы днем и ночью.

Выстрелы?

Не лучше ли вернуться в Лос-Анджелес?

Но я был уже здесь, о чем сожалеть? Я протиснулся сквозь толпу в вестибюль, отметив про себя, что две трети собравшихся были в чем-то вроде ковбойских костюмов. Прямо передо мной какая-то дерзкая девчонка в ковбойской куртке из мягкой кожи и брюках в обтяжку опускала монетку в автомат. Она широко улыбнулась мне, очевидно потому, что у нее было прекрасное настроение. Я ответил ей такой же улыбкой, но протиснулся мимо нее в буйное казино. До этого момента я слышал только гул голосов да гудение игровых автоматов, но, очутившись в огромном зале, уже можно было идентифицировать звуки. Голоса крупье у рулетки, столы картежников, рядом — игра в кости... Справа от меня был бар под названием “Дамское счастье”. Дальше, на стене, на световом табло можно было следить, как идет игра за самым большим столом с рулеткой.

Здесь было столько народу, что я не сразу отыскал Фредди, но потом, обойдя стол с горячими закусками, я попал в царство коктейль-столиков слева и сверкающего бара справа, в конце которого увидел его.

Мне следовало бы знать заранее, что меня ожидает. Фредди полностью отключился от бедлама вокруг него, наклонился вперед и разговаривал с женщиной, которая сидела в самом конце бара. Я ее почти не видел, в глаза бросилась лишь шапка густых волос, поднятых на голове в высокой прическе. Но раз Фредди был так увлечен разговором, значит она была недурна.

Подойдя к ним поближе, я заметил, что по стойке стучит серебряным долларом какой-то молодой человек, пытаясь добиться от Фредди чего-то выпить. Но Фредди ни на кого не обращал внимания.

Он что-то сказал девушке, она рассмеялась, откинув назад голову. Рассмеялась весело, от души, без всякого жеманства. Я добрался до самого конца стойки, остановился в каком-то футе от девушки, между ее табуретом и соседним, тоже занятым. Фредди улыбался, демонстрируя свои крепкие белые зубы. Он по натуре был веселым, жизнерадостным парнем. И чертовски привлекательным.

Я продолжал стоять, не обращая внимания на девушку, но тут она вынула сигарету изо рта, высунула кончик языка и сняла с него табачную крошку красным ногтем длинного пальца. В этот момент она скосила глаза в мою сторону, губы ее изогнулись, в глазах мелькнуло подобие улыбки.

Я был убит наповал.

Она была настоящая красавица. Это было общее впечатление, я не рассмотрел деталей. Смотрел и не мог отвести от нее глаз. Волосы у нее были красновато-рыжие, бархатистые карие глаза, молочно-белая кожа, подвижные полные губы... Но самым поразительным было ее тело.

Она была женщиной — и этим все сказано. Одета она была в черную юбку и свободный жакет цвета красного вина, перехваченный золотым пояском. Стоячий воротничок жакета закрывал сзади шею, а спереди образовывая как бы два крыла с заостренными углами. Спереди, до самого пояса, жакет не имел застежки, он расходился при каждом повороте ее головы, и казалось, полные груди вот-вот выглянут наружу и посмотрят на белый свет.