Видео Иисус

– Ну и что, я не вижу тут ничего, – возмутился наконец какой-то жирный человек. – Эти картинки напоминают мне ультразвуковые снимки моей жены, когда она была беременна. Тогда я тоже ровным счётом ничего не разглядел.

Боб победно улыбнулся ему:

– Но ведь врач вашей жены наверняка на них что-то увидел, разве не так?

– Хм-м, да. Он сказал, что будет мальчик.

– И что, родился мальчик?

– Да.

Все засмеялись.

– Ну, – благосклонно сказал Боб, – эти вот картинки мы получили похожим образом. И я вижу на них, что вам тут ещё рыть да рыть, много чего найдёте.

При этом он получил ещё одну порцию признательного смеха. Даже жирный человек криво ухмыльнулся.

Мужчина в тёмно-синем костюме прекратил смеяться первым.

– А как насчёт металлического ящика? – спросил он. – Вы его нашли?

– Металлический ящик? – Боб обернулся и Джордж отрицательно помотал головой. – Нет, к сожалению, ничего в этом роде мы не обнаружили.

– Вы уверены? – докапывался босс.

Боб утвердительно кивнул:

– Стопроцентно.

Никто не смог бы произнести это слово таким грудным тоном глубокой убеждённости, как это делал Боб Ричардc.

Джордж увидел, как профессор тут же повернулся назад к полноватому мужчине, который вроде бы был писателем. Джордж навострил уши и услышал шёпот:

– Я же говорил, что камера не здесь!

Итак, значит, всё-таки камера. Это слово Джордж расслышал точно. И укоризненный взгляд, который шеф охраны метнул в сторону руководителя раскопок, был всё равно что подтверждение. Значит, так и есть – эти люди действительно верили, что где-то в Израиле зарыта камера, на которой снят…

Джордж даже думать об этом не смел.

Видеосъёмка Иисуса Христа!

Неужто такое могло быть? Конечно, для Бога ничего невозможного нет. В том числе и путешествия во времени. Может быть, это даже входило в Его непостижимый план, чтобы человек именно нашего времени, в котором такую роль играет телевидение, получил возможность снять на видео Спасителя, чтобы укрепить Его церковь и вернуть людей к вере. А как ещё можно было совершить это, если не таким чудесным образом?

Джордж почувствовал, как забилось его сердце. Но… Кому достанется раскрыть эту тайну? Неужто вот этому человеку, один костюм которого стоит столько денег, что хватило бы прокормить целую деревню где-нибудь в Бангладеш в продолжение года? Неужто в его алчные руки попадёт этот неповторимый документ? Что же он станет с ним делать – только новые, ещё большие деньги?

Конечно, видеозапись достанется именно ему. И никто, кроме клиентов его телевизионной сети, её не увидит. А стать клиентом вдруг окажется дорого, непомерно дорого. Он закабалит своих клиентов долгосрочными договорами и вынудит их смотреть и всю его бульварщину и попсу.

Слова Господа он будет передавать в промежутках между самыми дорогими рекламными блоками всех времён. И зрители будут терпеть бесконечную трескотню о прохладительных напитках, чистящих средствах, автомобильных шинах, гигиенических прокладках и жевательной резинке ради того, чтобы увидеть лик Спасителя. И Иисус опять будет распят на Голгофе коммерции – снова, и снова, и снова: сперва в субботний вечер, в самое лучшее время, потом в дневные часы и, наконец, в детские, когда показывают рекламу кукол Барби и Кена.

– Джордж? – донёсся до него вопрос Боба. – Тебе нехорошо?

Он помотал головой, снова приходя в себя.

– Уже ничего, – сказал он. – Наверно, перегрелся вчера на солнце.

Боб смотрел на него с колебанием:

– Ты мог бы взглянуть сюда? – спросил он. – Мне бы хотелось знать, что ты думаешь на сей счёт.

– Да, – слабо кивнул Джордж, – конечно.

Он встал рядом с Бобом у стола, на котором кто-то разостлал поверх сделанных им снимков большую карту местности. Карта была вычерчена точно и, видимо, представляла собой копию служебного документа. И то, что увидел на ней Джордж, показалось ему чем-то знакомым.

– Это план Храмовой горы в Иерусалиме, – сказал ему человек в тёмно-сером костюме, и бриллиант в его галстучной булавке сверкнул. – Что нужно предпринять, чтобы просветить её сонартомографически?

* * *

Стивен Фокс проснулся в это утро поздно и чувствовал себя так, будто по нему проехал бульдозер. И причина была не только в том, что он почти не спал.

В шаббат время завтрака продлевают, чтобы люди могли выспаться. Разумеется, в шаббат не работали, и вольнонаёмные, которые жили не в самых дальних концах Израиля, пользовались случаем съездить домой. И получалось, что в лагере практически оставались только неевреи, которые готовы были работать и в субботу, потому что шаббат порождал у них странное чувство, что воскресенье наступило на день раньше.

Когда Стивен пришёл под навес кухни, на многих столах были выставлены шахматные доски, другие рабочие сидели с книгой и чашкой кофе где-нибудь в тени. Немного в стороне несколько человек, встав в кружок, перебрасывали ярко-зелёный диск фрисби. За одним из столов он увидел Юдифь. Даже бледная от недосыпания, она выглядела сногсшибательно. Стивен поставил себе на поднос три полные чашки кофе, а потом ещё взял – скорее из рациональных соображений, чем от голода, – миску кукурузных хлопьев и подсел к ней.

Какое-то время они жевали молча. Потом, когда Стивен принялся за вторую чашку, она спросила:

– Ну и?

Стивен сделал большой глоток горьковатой жидкости. Кофе здесь варили очень крепкий.

– Что и? Что я обо всём этом думаю?

– Да.

– Ничего не думаю. Я просто раздавлен, если честно признаться.

Она посмотрела вокруг больным мигреневым взглядом. Поблизости не было никого, кто бы мог их подслушать.

– Может, не надо делать преждевременные выводы. Ведь ты пока знаешь всего четыре слова из двухстраничного письма… Погоди, пока не будет расшифровано всё.

У него по-настоящему разболелась голова. Только этого ему не хватало! У него ещё никогда в жизни не болела голова. И желудок протестовал против кофейного наводнения. Стивен отставил третью чашку в сторону и посвятил себя кукурузным хлопьям.

– Я спрашиваю себя вот о чём, – продолжал он, жуя, – может ли это быть вообще. А для ответа я пока мало сведущ. Ведь должны же быть и другие источники, помимо библейских текстов, где упоминался бы Иисус. Что там, например, с переписью населения, которое тогда провёл император Август? Ведь это был Август, нет? «В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле». Где-то я читал. И Мария тогда как раз была им беременна.

– Но только ещё беременна.

Стивен неудовлетворённо помотал головой.

– Надо где-то почитать. Я просто не могу в это поверить. Представь себе, что бы было, если бы можно было доказать, что в действительности Иисуса никогда не было! Что бы это значило!

Юдифь пожала плечами:

– Это было бы открытие. И ты был бы первооткрывателем. Ведь именно этого ты хочешь.

– Но что это значило бы для мира? Что ни говори, а ведь это центральная фигура христианства, самой многочисленной религии мира. Если Иисус никогда не жил, то это означает, что кто-то придумал его образ. Что это некая искусственная фигура. Как Супермен. Или, если уж на то пошло, как Микки-Маус!

– Ну уж не драматизируй. Большинство людей относится к религии безразлично. Их бы ты гораздо больнее задел за живое, если бы смог доказать, что Микки-Мауса никогда не было.

– Очень остроумно, – Стивен вернулся к третьей чашке кофе. – И я не понимаю, почему меня это так тревожит. А это меня тревожит. Я всерьёз спрашиваю себя: можно ли брать на себя ответственность открыть такую правду?

– Ого, – Юдифь широко раскрыла глаза. – Совсем новые интонации, мистер Фокс.

Стивен отставил чашку и посмотрел на Юдифь в упор.

– Скажи-ка, что означают твои постоянные подколы? За кого ты вообще меня принимаешь?

Юдифь скривила рот в широкую язвительную улыбку, и глаза её гневно сверкнули.

– Есть вещи, которых ты ещё не понял. И одна из них состоит в том, что в жизни есть кое-что поважнее, чем стремление всегда выигрывать.