Видео Иисус

– Каун спросит тебя.

– Я про видеокамеру вообще ничего не знаю.

– Но ты утаил письмо путешественника во времени.

Стивен сделал невинное лицо, репетируя возможный диалог.

– Письмо? Путешественника во времени? О чём вы говорите? Что с вами? Впервые слышу.

– Он прав, – подтвердила Юдифь. – Письмо погибло, и никто не сможет доказать, что оно когда-то было у Стивена.

– У него есть фотоснимки.

– А как докажешь, что это снимки двухтысячелетнего письма, которое, к тому же, было извлечено из конкретной могилы?

– Но ты незаконно, путём взлома, проник в Рокфеллеровский музей, – настаивал Иешуа.

– Правильно, господин судья, – кивнул Стивен. – Такое обвинение мне действительно можно предъявить, и в этом я признаю себя виновным. Я хотел тайком ещё раз взглянуть на находки из четырнадцатого ареала, к которым меня не допустили, несмотря на то, что обнаружил их именно я.

Они замолчали. Был слышен только бубнящий хор монахов, которые удалились в свою маленькую капеллу для молитвы. Ворота монастыря были снова заперты, как будто это было решённое дело, что Стивен, Юдифь и Иешуа останутся здесь навсегда.

– Ну что ж, – сказал наконец Иешуа. – Если всё так, то мы, пожалуй, можем спокойно уйти отсюда?

Было жарко. Ужасно жарко, и ни ветерка.

– Я ещё не убедился, что камеры здесь нет, – сказал Стивен. – Зато я уверен в том, что Каун, в отличие от нас, перевернёт этот монастырь вверх дном.

Облако пыли приближалось, становясь всё прозрачнее. Всего в нём двигалось пять машин, пять маленьких чёрных точек, в черепашьем темпе ползущих по пустыне.

– А ты подумал о том, – спросил наконец Иешуа, – что монахи, возможно, и сами не знают, что камера здесь?

Стивен кивнул, не спуская глаз с преследователей.

– Всё время думаю.

Когда монахи закончили моление и молча, гуськом вышли из низенькой двери капеллы, преследователи как раз добрались до подножия горы, коротко посовещались и стали разбирать из багажников что-то, очень напоминающее тяжёлое огнестрельное оружие. С ним в руках они начали восхождение в гору.

– Благочестивый отец, – снова подступил Стивен к брату Грегору, – преследователи, о которых я говорил по телефону, догнали нас. Они подходят всё ближе. Они ищут то же самое, что и мы, но они хотят не только взглянуть на этот предмет. Они хотят забрать его.

– Поскольку того, что вы ищете, здесь нет, они тоже уйдут ни с чем, – ответил брат Грегор.

– Поверьте мне, эти люди уйдут ни с чем только после того, как перевернут здесь каждый камень и перероют ваш огород.

Монах недовольно оглядел молодого американца. В его лице что-то дрогнуло.

– Совершенно ясно, что ваше присутствие навлекает на наш монастырь серьёзную опасность для мира и уединения нашего монастыря, – констатировал он. – Мне очень жаль, что я вынужден вас об этом просить, но думаю, будет лучше, если вы покинете нас.

– Мы бы с удовольствием сделали это, но боюсь, что беды это не отведёт.

– Что это значит?

Стивен закусил нижнюю губу.

– Они всё равно войдут сюда, независимо от того, как поступим мы – уйдём или останемся. Мне очень жаль.

Откуда-то издалека донёсся клик, похожий на дальний клёкот орла. Это был роковой момент, и все трое увидели, как в глазах у монахов вспыхнула паника. Что именно кричал человек, было не разобрать, но, судя по тону, он отдавал команду всему наступающему войску. Они приближались.

– Но это же бессмысленно, – сказал Грегор. – Для чего кому-то нужно вторгаться сюда ради поиска предмета, которого в действительности не существует, который всего лишь легенда?

Стивен сделал глубокий вдох. Это был момент, который решит многое. Момент истины. Сейчас… или никогда.

– Вы правы, – сказал он, заклинающим жестом воздевая руки. – Это было бы бессмысленно. Но прошу вас, послушайте меня внимательно. Мы знаем – я подчёркиваю, знаем, – что некий человек путешествовал во времени и очутился в том году, в котором Иисус начал проповедовать. У этого человека была с собой видеокамера, это примерно то же, что фотоаппарат, но записывает изображение на магнитную ленту, как в магнитофоне. И он сделал съёмки Иисуса Христа. Я говорю вам ещё раз: это не теория, не предположение, а факт. Единственное, чего мы не знаем в точности, это – где находится эта камера вместе со снимками.

– Путешествовал во времени? – монах недоверчиво покачал головой. – Но так не бывает.

– Тем не менее, было. Я бы с удовольствием рассказал вам всю эту историю от начала до конца, но сейчас нас поджимает время. Мы явились сюда потому, что в своих исследованиях наткнулись на легенду о зеркале, которое хранит отражение лика Христа. Мы уверены, что под этим зеркалом в действительности подразумевается видеокамера и что она находится в этом монастыре.

Сказать, что брат Грегор стоял как громом поражённый, было бы очень сильным преуменьшением. Лицо его приобрело пепельный, нездоровый оттенок, щёки, которые ещё совсем недавно выглядели полными и румяными, вдруг обвисли, и даже волосы, казалось, разом собрались поседеть.

– Но этот монастырь, – с усилием произнёс он, – основан всего шестьсот лет назад. Как бы оно могло тут оказаться?

– Первоначально камера была спрятана в другом месте, а потом попала в руки францисканцев, – нагло утверждал Стивен, вовсе не будучи так уж уверен в этом. Он показал руками примерные габариты прибора: – Это должен быть прямоугольный предмет вот такой величины. Возможно, завёрнутый во что-то или помещённый в коробку или ящик.

Взгляд старика стал несобранным и нервным.

– Где тут можно было бы скрыть такой предмет? Легко можно убедиться, что его здесь нет.

Стивен переглянулся с Иешуа.

– Мы-то вначале думали, что камера, то есть зеркало, почитается здесь как священная реликвия. Но вполне может быть и так, что она просто спрятана здесь так, что вы о ней даже не догадываетесь.

– Здесь ничего нет, – повторил монах и показал в сторону капеллы. – Пожалуйста, можете сами взглянуть на алтарь.

Вид у него был такой, будто в любую минуту он мог от слабости упасть в обморок.

Стивена тоже стали одолевать сомнения, здесь ли спрятана камера. Может, её вообще давно уже не существует. Даже скорее всего. А может, она по-прежнему находится в Стене плача. Не слишком ли легко Стивен поддался на слова отца Иешуа? Когда он сидел в комнате отеля – один, голодный, только что узнавший о внезапной трагической гибели знакомого… Ну и, естественно, испытывал страх перед погружением в затопленный туннель. Тридцать лет никто не мог отважиться на такое погружение – поневоле задумаешься, прежде чем сигать туда неопытным новичком. Конечно, лучшим выходом было вдруг твёрдо поверить, что камера больше не там, не в конце этого опасного туннеля, а надёжно охраняется в отдалённом монастыре на вершине горы?

– Да, – вежливо кивнул Стивен. – Спасибо. Мы бы с удовольствием взглянули на алтарь.

Монах посмотрел на них взглядом, полным блуждающих огоньков, кивнул и отправился к своим братьям по вере, собравшимся неподалеку, словно встревоженное войско.

– Не надо было нам сюда приезжать, – подавленно сказал Стивен. – Само наше присутствие навлекло на них беду. Каун набросится на них, как коршун на цыплят.

Он заглянул в узкий, выложенный камнем колодец и увидел, что на глубине метра в два мерцала вода. Наверное, резервуар. Вообще-то загадка для этого места: откуда тут вода?

Взгляд Иешуа скользнул в сторону трёх могильных крестов неподалёку от капеллы.

– Даже сам Джон Каун не сможет здесь сделать то, что собрался.

– А вот в этом я не так уверена, – сказала его сестра. Она кивнула в сторону хранилища останков: – Думаешь, у кого-нибудь из тех, кто лежит там, есть свидетельство о смерти? Да ни одна живая душа на свете даже не заметит, если в этом хранилище прибавится костей.

– Ты меня пугаешь, – пролепетал Иешуа.

– И правильно делаю, – мрачно сказала Юдифь.

Вход в капеллу был немного ниже уровня земли, и вниз к двери вели несколько ступеней из грубо обтёсанных камней. Молельное помещение было пустым и голым, когда-то, наверное, побелённым, но со временем сводчатый потолок закоптился толстым слоем сажи. То, что монахи не использовали огня, не вполне соответствовало действительности: на алтаре светился огонёк в простой глиняной лампадке. Посередине висел крест, по сторонам от него стояли цветы – единственное украшение.