Огни Небес (др. изд.)

– Да, видно, одним арбузом дело не обошлось. С головой у тебя точно не все в порядке, – пробурчала Эгвейн, сложив руки на груди. – И камень таким непробиваемым не бывает! Морейн всего лишь пытается тебе помочь. Почему ты этого не понимаешь?

Айз Седай разгладила свои шелковые юбки, хотя в том не было нужды.

– Вывести айильцев за Драконову Стену! Худшего, пожалуй, и не выдумать. – В голосе Морейн слышалась нотка то ли гнева, то ли огорчения. По крайней мере, Ранд сумел довести до ее сведения, что он – не марионетка. – К тому времени Престол Амерлин обратится к правителям всех государств, к тем, кто по-прежнему является правителем, предъявит им доказательства, что ты – Возрожденный Дракон. Им известны Пророчества; они знают, для чего ты рожден. Как только они убедятся в том, кто ты и что ты, они примут тебя, ибо должны. Близится Последняя Битва, и ты – их единственная надежда, другой у рода людского нет.

Ранд громко рассмеялся. Но смех его был горек. Сунув трубку в рот, он сел, скрестив ноги, на стол и принялся рассматривать женщин.

– Итак, вы с Суан Санчей по-прежнему думаете, что знаете все, что нужно знать. – По воле Света, они почти ничего о нем не знают и никогда не узнают. – Вы обе – круглые дуры.

– Выкажи хоть каплю уважения! – прорычала Эгвейн, но Ранд отмахнулся от ее слов и продолжал:

– Благородные Лорды Тира тоже знали Пророчества и поняли, кто я такой, увидев в моей руке Меч-Которого-Нельзя-Коснуться. Половина из них ожидала получить от меня власть или славу, если не то и другое разом, а другая мечтала о том, чтобы поскорее ткнуть нож мне в спину и забыть, как страшный сон, что Возрожденный Дракон когда-либо был в Тире. Вот как государства поприветствуют Возрожденного Дракона. Если только я их в бараний рог не согну, как тайренцев. Знаешь, почему я оставил Калландор в Тире? Чтобы он напоминал им обо мне. Каждый день они помнят о нем – торчащем в полу Сердца Твердыни. И не посмеют забыть, что я вернусь за ним. Вот что удерживает их в подчинении.

Это была одна из причин, по которой Ранд оставил там Меч-Который-не-Меч. О другой он и думать не хотел.

– Будь осторожен, – чуть погодя промолвила Морейн. Только это, и голосом морозного спокойствия. Ранд же услышал в этих словах строгое предостережение. Как-то он уже слышал подобный ее тон. Тогда Морейн так же бесстрастно заявила, что скорее увидит его мертвым, чем позволит Тени завладеть им. Безжалостная женщина.

Она долго смотрела на юношу в упор, темные омуты ее глаз грозили затянуть его в свои глубины. Потом Морейн присела в безукоризненном реверансе:

– С вашего позволения, милорд Дракон, я отдам необходимые распоряжения. Мастеру Кадиру надо знать, где ему завтра предстоит работа.

Никто не сумел бы заметить в ее поступке или услышать в ее словах даже слабый намек на насмешку, но Ранд чувствовал издевку. Морейн готова испробовать все, что угодно, лишь бы вывести его из равновесия, сделать куда послушнее – любым способом. Для этой цели все было хорошо: вина, стыд, сомнение, неуверенность. Ранд смотрел вслед Морейн, пока ее не скрыл занавес перестукивающихся бусин.

– Незачем так хмуриться, Ранд ал’Тор. – Голос Эгвейн был тих, глаза гневно полыхали, а свою шаль девушка держала так, точно намеревалась задушить Ранда. – И впрямь лорд Дракон! Кем бы ты ни был, все равно ты – грубый, невоспитанный оболтус! Тебе еще мало досталось. От тебя не убудет, если станешь повежливее.

– Так то была ты,– вырвалось у Ранда; к его удивлению, девушка чуть качнула головой, но спохватилась. Значит, все-таки Морейн. Раз Айз Седай настолько рассердилась, значит, ее терпение лопнуло. Несомненно, это он вывел ее из себя. Наверное, нужно бы извиниться. Наверняка, если буду повежливей, я от этого не умру. Но, честно говоря, он не понимал, с какой стати ему рассыпаться в любезностях перед Айз Седай, которая постоянно старается держать его на короткой сворке.

Но в то время как Ранд раздумывал о вежливости, Эгвейн ничуть об этом не заботилась. Если бы тлеющие угли могли сделаться темно-коричневыми, то они точь-в-точь походили бы на глаза девушки.

– Ты болван, Ранд ал’Тор, а твоя пустая башка набита шерстью! Зря я не сказала Илэйн, что ты ее не стоишь! Ты даже для куницы недостойная пара! Не задирай носа! Спустись на землю! Я-то хорошо помню, как ты обливался потом, пытаясь откреститься от проделки, в которую тебя втравил Мэт. Помню, как тебя Найнив порола, пока ты не взвыл в голос, а потом весь день сидеть без подушки не мог. Не так много лет минуло с той поры. Нужно было сказать Илэйн, чтоб выбросила тебя из головы. Если б она знала хоть половину о том, во что ты нынче превратился!

Ранд пялился на Эгвейн, пока она изливала на него свою гневную тираду. Сколько раз девушка входила через занавес из бус, но никогда еще не была так разъярена. Потом до Ранда дошло. Еле уловимое покачивание головы, которым она невольно выдала, что именно Морейн стегнула его по спине Силой. Эгвейн изо всех сил старалась делать лишь то, что нужно, и делать как надо и как положено. Обучаясь у Хранительниц Мудрости, Эгвейн одевалась по-айильски; насколько он знал девушку, она вполне могла усвоить и айильские обычаи. Это очень на нее похоже. Но в то же время Эгвейн старалась во всем походить на настоящую Айз Седай, хотя была лишь одной из Принятых. Обычно Айз Седай крепко держали свой характер в узде, они никогда не выдавали того, что желали сохранить в тайне. Никогда – ни словом, ни жестом.

Илиена никогда не срывала на мне свое зло, когда сердилась на себя. Нагоняй она мне устраивала только потому, что... Ранд похолодел. Он в жизни не встречал женщины по имени Илиена. Но он сумел, пусть смутно, вызвать в памяти образ, откликнувшийся на это имя. Прелестное лицо, молочно-белая кожа, золотистые волосы, того же оттенка, что у Илэйн. Должно быть, это сумасшествие. Воспоминание о выдуманной женщине. Пожалуй, однажды он поймает себя на том, что беседует с несуществующими людьми.

Страстная речь Эгвейн оборвалась, сменившись озабоченным взглядом.

– С тобой все в порядке, Ранд? – Гнева в голосе девушки как не бывало. – Что-то не так? Сейчас я за Морейн сбегаю...

– Нет! – воскликнул он и тут же смягчил тон: – Ей не под силу Исцелить... – Даже Айз Седай не могут Исцелить безумие; ни одна из них не способна исцелить Ранда, избавить его от страданий. – Как дела у Илэйн? У нее все хорошо?

– С Илэйн все хорошо. – Несмотря на все сказанное Эгвейн, в ее голосе слышалось сочувствие. На большее Ранд и не надеялся. Сам он знал лишь, что Илэйн покинула Тир, остальное касается только Айз Седай, планы Илэйн – не его дело. Так ему не раз заявляла Эгвейн, а Морейн вторила ей. Три Хранительницы Мудрости, которые умели ходить по снам и у которых обучалась Эгвейн, были еще менее словоохотливы – у них свои причины не ладить с Рандом.

– Пожалуй, мне тоже лучше уйти, – продолжила Эгвейн, поправляя на плечах шаль, – ты устал. – Слегка нахмурясь, она спросила: – Ранд, что ты такое сказал? Ну, «зароют в Кэн Брэт»?

Он уже намеревался спросить, о чем, Света ради, говорит девушка, но вспомнил, как сам произнес эту фразу.

– Что-то такое я когда-то слышал, – соврал он. О значении этих слов Ранд имел столь же смутное представление, как и о том, откуда они взялись.

– Отдыхай, Ранд, – сказала девушка – по голосу будто лет на двадцать старше, а не двумя годами младше его. – Обещай мне, что обязательно отдохнешь. Тебе нужен отдых.

Ранд кивнул. Эгвейн посмотрела ему в глаза, словно выискивая правду, потом направилась к выходу.

Серебряный кубок с вином поднялся с ковра в воздух и подплыл к Ранду. Он торопливо схватил кубок за миг до того, как девушка оглянулась через плечо:

– Наверное, не стоило бы мне говорить. Илэйн не просила меня передавать тебе этого, но... Она сказала, что любит тебя. Может, ты уже знаешь, а если нет, то поразмысли об этом.

С этими словами девушка вышла; бусы со стуком сомкнулись за ней.