Колодец Единорога

Рогей улыбался — он выведал-таки все, что хотел. Потом покачал головой, мрачнея:

— Обвязать тряпками шлемы и на время поднять зеленое знамя Дзика… иного пути я, честное слово, не вижу.

— А не попробовать ли вам пробиться в Ос Эригу, как я предлагал еще на болоте два года назад? — вставил слово Мелибоэ.

— Нет, нет, — раздалось со всех сторон. — Ничего не получится, герцог Микалегон — пират и разбойник, да и крепость его — на другом конце страны…

— А я слышал, что он человек щедрый, — сказал Альсандер. — Говорят, после боя все его люди получают равную долю добычи!

Остальные карренцы согласно закивали. И вскоре, мало-помалу, все присутствовавшие начали присоединяться, пусть и без особой охоты, к плану Мелибоэ; один Эйрар, уже обдумывавший его прежде, не произнес ни слова. По его мнению, затевавшийся поход ничем хорошим кончиться не мог. Да, герцог Микалегон наверняка примет их с радостью. Хотя бы потому, что Бордвин, усмирив Салмонессу, собирался повернуть свои терции на север, на Ос Эригу, а после — в большой завоевательный поход на Миктон, за новыми рабами для усадеб и мануфактур. Таковы, по крайней мере, были слухи, подхваченные Рогеем у солдатских костров…

Так или иначе, решение было принято. Оставалось обдумать маршрут. Отряд был все-таки довольно велик, а путь предстоял неблизкий.

Слово вновь взял Хольмунд-Коновод:

— Много троп ведет на юг и восток с хутора Седу к большаку, соединяющему Бриеллу с Марскхауном и Мариаполем. И всего одна уходит на северо-восток, через ущелья Драконова Хребта, прямо к истокам Белой реки. На этом пути, однако, не миновать узкой долины, через которую проложена дорога из Бриеллы в Белоречье и Наарос. Валькинги понастроили там укреплений и внимательно следят за дорогой. И это ущелье можно пройти только вдоль, ибо с севера над ним нависают горы Корсора.

К западу есть еще один перевал, — продолжал Коновод, — но им редко пользуются, так как он почти непроходим для лошадей… а про нас, хестингарцев, верно говорят, будто наши бабки водили шашни с кентаврами. Зато на этом пути вам пришлось бы миновать только одну — даже не крепость, а всего-навсего виллу, зовется она «Графская Подушка»; девятому графу Вальку случалось преклонять там голову. По имени виллы назван и перевал.

Этот путь выведет вас прямо в Белоречье. Он тоже пересекает большак из Бриеллы в Наарос, но те места изобилуют оврагами и перелесками, а чуть западнее начинаются Высокие Холмы Фроя, где легко заманить преследователей в засаду вроде той, что Эйрар устроил тогда в Каменном Проходе… — Хольмунд одобрительно глянул на юношу, не скупясь, в отличие от карренских Воевод, на похвалу для дейлкарла. И продолжал: — Когда спуститесь с холмов в Шелланд, можно будет двинуться к побережью и попробовать переправиться в Ос Эригу морским путем. А то поверните на север, к Ставорне. У Железного Кольца в этих провинциях немало сторонников — они проведут вас безопасными тропами…

— Нас шестьдесят, — скептически напомнил Плейандер.

— Ну и что? — пожал плечами хестингарец. Недовольный Плейандер хотел еще что-то сказать, но Альсандер, которого карренские братья считали главным своим знатоком по части походов и передвижения войск, уже засыпал Коновода вопросами:

— Каковы же расстояния, Хольмунд? И как там насчет пополнения припасов?

…Эйрар добросовестно заставлял себя слушать, но в голову сами собой лезли совершенно посторонние мысли. Никогда больше он не полюбит женщину, никогда. Теперь в его жизни будут разве что девушки вроде тех — из заведения Мамаши Корин в Нааросе, о которых ему рассказывал лучник Пертвит в тот самый первый день его скитаний…

Маленькое войско стало готовиться к выступлению. После ужина провели смотр, благо полная луна светила достаточно ярко. Их было шестьдесят шесть против всей мощи Империи: двадцать вольных рыбаков, двадцать два карренских конных латника, включая самих Воевод, остальные — большей частью мариоланцы, чьим вождем стал, конечно, Рогей. К нему же, как к наиболее известному дейлкарлу, пошли и примкнувшие хестингарцы — кроме троих, отдавших предпочтение Эйрару. До утра подъехали еще трое крепких парней с хутора Храппстед — и тоже влились в отряд Эйрара, так что в итоге у него оказалось даже чуть больше людей, чем у Рогея и Воевод.

Утром двинулись в путь. Это был первый день Месяца Волчат, и, хотя шел дождь, все сошлись на том, что Крылатый Волк, древний символ Дейларны, посылал им свое благословение. Эйрар и Рогей ехали рядом во главе войска, вместе с проводником, которого дал им Хольмунд. Облака сочились влагой, равнины Хестинги пологими волнами уходили вдаль — не на чем остановить взгляд. Ехали медленно: почва здесь изобиловала норами грызунов, приходилось смотреть в оба, тем более что вольные рыбаки, прожив два года в Хестинге, так и остались весьма неуклюжими всадниками. Мелибоэ ехал сам по себе, нахохлившийся и ворчливый — как всегда, когда небеса принимались хмуриться над головой.

Проводник указал Рогею и Эйрару на сложенный из камней обелиск, показавшийся по левую руку:

— Мы, хестингарцы, редко проводим межи, — сказал он, — но издавна считается, что в этом месте Надел Седу граничит с наделом западного соседа. Здесь, под обелиском, лежит аббат Ставорны: девятый граф Вальк убил его на этом самом месте при похищении госпожи Деодаты…

Эйрар еще не слышал этой истории и собрался было скоротать путь, расспрашивая проводника. Но не успел он раскрыть рот, как сзади послышался шум, потом жалобный вскрик, и мимо промчалась неоседланная лошадь без седока.

Рогей с Эйраром одновременно повернули коней назад, туда, где за пеленой дождя беспорядочно крутились всадники. Но тут конь Эйрара все-таки угодил копытом в норку зверька, — Эйрар вылетел из седла и так ударился оземь, что голова пошла кругом. Подоспевший Висто помог ему подняться. Пока Эйрар ощупывал себя и стряхивал грязь, ссора там, позади, разгорелась вовсю. Кто-то уже валялся на земле, под копытами лошадей.

— Что происходит?.. — спросил Эйрар растерянно. Висто ответил:

— Похоже, южане передрались.

Молодой рыбак не ошибся. Когда они подоспели, Рогей рвал меч из ножен, яростно крича:

— Раз так — посмотрим, кто кого!

Гибкий Плейандер протянул руку к палице, висевшей на луке седла, Эрб стиснул копье, готовясь, кажется, защищать Эвадне в случае схватки, но Эйрар успел перехватить обоих коней сразу:

— Во имя всего святого!.. Вам что, не с кем больше сражаться, кроме как между собой?..

По счастью, дело еще не успело зайти непоправимо далеко. Рогей и Плейандер рычали, как обозленные псы, но все-таки дали себя удержать. Лежавший на земле человек приподнялся и сел, держась за голову. Дождь смывал кровь, сочившуюся между его пальцев. Это был миктонец и, судя по одежде — раб.

— Что случилось? Неужели нельзя… — начал Эйрар, но Эвадне толкнула пятками лошадь, выезжая вперед.

— Пускай он рассудит вас, брат! — воскликнула девушка. — Он не замешан в ссоре и к тому же неглуп и чистосердечен… как говорят. Пусть он и решит этот спор, а если мы не примем его приговора — что ж, отделимся от них и поедем сами по себе!

Плейандер что-то проворчал, меряя Эйрара презрительным взглядом. Но руку с рукояти палицы все же убрал. Рогей сунул меч в ножны.

— Ну? — сказала Эвадне и, наклонясь, притронулась к плечу трангстедца.

— Я, как один из карренских братьев, клянусь принять приговор, который Эйрар Ясноглазый вынесет по поводу происшедшего — или оставить дейлкарлов и никогда больше с ними не связываться!

Альсандер, подумав, повторил клятву сестры. Сердце Эйрара заколотилось у горла: ему предстояло судить людей поистине великих — хотя бы и попавших нынче в беду. И все-таки он сказал:

— Если вы мне доверяете — будьте добры не ставить условий. А не доверяете — ищите себе другого судью.

— Что, уже штаны промочил? — хмыкнул Плейандер, но Эвадне снова вмешалась:

— Не глупи, брат, парень прав. Слушай, разве мы ушли из твоего войска, когда ты заставил нас рыть этот идиотский тоннель под наружной башней Филедии? Лично я приму его приговор, каким бы он ни был!