Возрожденный Дракон

Уно натянул на лицо гримасу недовольства, однако поклонился владычице. По ее слову он вновь развел богатырские плечи и отправился передавать приказ командирши всем прочим воинам.

– Ну а я, что бы вы ни говорили, Морейн, – промолвила Мин, – отправляюсь в дорогу!

– Верно, ты отправишься в Тар Валон, – подтвердила Морейн.

– Ни за что!

Но Айз Седай продолжила, будто девушка ничего и не говорила:

– Престол Амерлин нужно известить обо всем случившемся здесь, а выискивать иного вестника вместо тебя или доверяться почтовым голубям я не имею права! Если Амерлин вообще увидит послание, какое я отправлю с голубем. Путь до Тар Валона долог и труден. Поверь, я не послала бы в Тар Валон тебя одну, без охраны, но у меня нет лишних солдат! Я дам тебе деньги и вручу письма: те, кто получит мои послания, помогут тебе в пути. Не ленись, однако, пришпорить свою лошадку лишний разок, а если загонишь ее насмерть, в тот же час купи себе другого коня, а если потребуется – укради. Главное, не медли!

– Ваши письма передаст кому нужно Уно, он вполне с этакой службой справится, – сказала Мин. – А мой путь – по следам Ранда!

– Уно уже загружен работой, любезная Мин. Не надейся, кстати, будто мужчина запросто может приблизиться к воротам Белой Башни и сразу будет допущен на аудиенцию к Престолу Амерлин. Даже властелина соседней державы охрана заставит не один день ожидать столь высокой чести, как внимание к нему Престола Амерлин, если прибывший венценосец заранее не попросит короля об этой аудиенции. Боюсь, простому шайнарцу придется неделями, если не вечно, обивать пороги Башни. Не упоминая уже о том, что столь из ряда вон выходящее событие еще до захода солнца станет известно в Тар Валоне всем и каждому. А вот женщине, хоть и немногие того просят, проще попасть на аудиенцию к великой Амерлин, и особых пересудов подобные случаи не вызывают. Но учти: никто не должен узнать и такой малости, что Престол Амерлин получила от меня послание. От сохранения тайны зависит ее жизнь, да и наши тоже. Поэтому, милая Мин, моим вестником должна стать именно ты и никто другой.

Мин шевелила губами, подбирая, видимо, необходимые аргументы для новых возражений, но Морейн уже занялась разговором с другими людьми.

– Лан, я крайне опасаюсь, что следов ухода Ранда мы обнаружим куда больше, чем мне того бы хотелось, но полагаюсь на тебя, как на бывалого следопыта, ты ничего не упустишь. – В ответ ей Страж наклонил голову. – Перрин! И ты, Лойал! Вы пойдете со мной по следам Ранда?

Не сходя с места своего убежища у стены, Мин с негодованием вскрикнула, и вскрикнула пронзительно, однако Айз Седай не обратила никакого внимания на ее крик.

– Я пойду, я готов! – выпалил Лойал поспешно. – Ранд мой друг! И признаюсь: я ничего не хочу пропустить. Ну, из-за моей книги.

Перрин же с ответом не торопился. Как бы ни вел себя Ранд после своей «перековки», он оставался его другом. И вряд ли есть сомнения, что судьба связала их обоих вместе, хотя Перрин, если б мог, не прочь был отказаться от такого своего будущего.

– Раз надо, значит, надо, – проговорил он, вскинув голову. – Так ведь? Значит, мне тоже следует выступить в поход.

– Вот и славно! – Морейн снова потерла руки с облегчением, как бы уладив дело. – Поспешите, готовьтесь в дорогу! Ранд опережает нас на считанные часы. Еще до полудня мы обязаны выйти на его след.

В последних словах стройной Айз Седай было столько воли и целеустремленности, что всех, кроме Лана, будто рукой подтолкнуло к двери. Лойал все горбился, и выпрямился он лишь ступив за порог. Перрину на ум пришло сравнение: так хозяйка хворостиной загоняет на двор гусей.

Едва выйдя за дверь, Мин на миг задержалась и поинтересовалась у Лана с улыбочкой слаще сахара:

– А от тебя никакого послания передать не надо? Ну, например, Найнив, а?

Страж сморгнул в смущеньи, как сбежавшая с поля битвы раненая лошадка.

– Кто еще знает?.. – Но сразу же Лан обрел прежнее равновесие. – Если ей нужно будет узнать от меня что-то еще, я сам скажу ей. – И он захлопнул дверь перед лицом Мин.

– Мужчины! – Мин усмехнулась. – Не видят того, что и валун узрит, но до того при этом упрямы, ни о чем задуматься не хотят, вечно приказа ждут!

Ноздрями Перрин втянул воздух. В дуновения дышащей долины по-прежнему вплетались слабые запахи смерти, но еще сильней отравляла его теснота в груди. Как ни кинь – все клин!

– Глотнуть бы чистого воздуха! – Лойал вздохнул. – Совсем замучил меня этот дым!

Но вот они тронулись вниз по склону холма. Там, на берегу ручья, вокруг Уно собрались шайнарцы, те, кто еще мог держаться на ногах. Судя по бешеной жестикуляции, одноглазый командир яростно сыпал ругательствами.

– А за что вам с Перрином такие привилегии? – вдруг спросила у Лойала и Перрина Мин. – Вас она почему-то со всею любезностью пригласила! А мне реверансов никаких не отвесила, против воли моей распорядилась – и точка!

– Сдается мне, – Лойал качнул головой, – она звала нас с собой, уже зная, как мы ответим ей, Мин. Похоже, Морейн может прочесть и меня, и Перрина, как раскрытую книгу, она предвидит наши поступки. А ты для нее – книга закрытая...

Ответ его лишь отчасти успокоил Мин. Она как бы заново увидела Перрина, чьи плечи и голова возвышались над прочими воинами, и рядом с ним Лойала, еще более высокорослого.

– Хороша же я нынче тут с вами! – Она прикусила губу. – Бреду, как покорная приживалка, куда госпожа указала, тороплюсь не отстать от вас, обреченных ягнят. А ведь сверкали денечки, когда все у тебя ладилось иначе, Перрин! Ты взирал на Морейн так, будто она осмелилась продать тебе дрянной плащ, у которого швы расползаются.

– С чего ты взяла, будто я шел поперек Морейн? Разве? – удивился Перрин. Лично он таких случаев не припоминал. – Не так уж все плохо. Я думал, обернется гораздо хуже.

– Ты в рубашке родился! – прогрохотал Лойал со смехом. – Гневить Айз Седай – все равно что голову в осиное гнездо засунуть!

– Лойал! – обратилась к нему Мин. – Мне бы с Перрином потолковать нужно. С глазу на глаз. Ты не против?

– Да что ты, конечно, нет! – И он быстренько опередил их, не укорачивая шага, доставая на ходу трубку и кисет с табаком.

Перрин исподволь наблюдал за Мин. Она снова прикусывала губы, подбирая, видно, нужные ей слова.

– А о нем тебе ничего не виделось? – спросил он у нее, указывая на огир.

– По-моему, у меня такое выходит только с людьми, – призналась Мин, покачав головой. – Вот и в твоей судьбе я вижу кое-что, тебе лучше знать об этом, Перрин.

– Я же говорил тебе...

– Нечего прикидываться совсем уж тупицей, Перрин, – прервала его Мин. – Появилось все сразу после того, как ты сказал, что пойдешь. Раньше ничего такого не было. Значит, эти знаки связаны с вашим походом. Ну, или же с твоим решением идти.

Перрин помолчал, потом выдавил:

– И что же ты видишь?

– Я видела айильца в клетке, – промолвила она с достоинством. – Я видела Туата’ан с мечом в руке. Узрела я еще сокола да ястреба, и сидели они, Перрин, как на насесте, на плечах твоих. Самка-сокол и самка-ястреб, так мне увиделось. Ну, и еще многое видела, как обычно в таких случаях. Вокруг тебя бродит тьма, и ты...

– Больше ни слова! – Убедившись, что девушка замолчала, он почесал голову, размышляя. Все сказанное Мин представилось ему бессмыслицей. – Но к чему бы все они вдруг пришли – новые твои видения? Что они означают?

– Не знаю. Знаю только, что в них есть тайный смысл. Все, что является мне как сон наяву, всегда несет в себе предсказания. Знаки указывают: судьба человека близка к повороту! – Мин взглянула на Перрина, что-то для себя решая. – И еще вот что скажу. – Она опустила голову. – Встретишь женщину – прекраснейшую из красавиц, каких ты когда-либо видел, – уноси ноги!

– Ты видела красавицу? – Перрин пожал плечами. – Но с какой стати мне убегать от прекрасной дамы!

– А совету моему ты последовать не можешь? – поинтересовалась Мин язвительно. Поддев ногой камень, она следила, как булыжник скатывался по склону холма.