Лисий хвост, или По наглой рыжей моське

– Доченька, как ты? Узнаешь меня?

– Мама…

Я дома!

Мало кто понимал, почему девушка, едва пришедшая в себя после почти месячной комы, вдруг начала биться в истерике. То, что произошло со мной, считали чудом – выжить после такого удара да еще и очнуться, когда уже никто и не надеялся, готовились документы для отключения от аппарата. Да, это было чудо… которого в тот момент я не желала. Казалось, меня обманули, и это все не по-настоящему, вот-вот сон закончится, возвращая меня в сказку, в которой есть он. Но частью сознания я уже понимала – вот она, жизнь, а не мечты. И от этого становилось только больнее.

Несколько дней после этого меня продержали на успокоительном. Потом появился психиатр, и пришлось брать себя в руки, я ведь не желала остаток жизни провести в белой комнате с мягкими стенами. Правда, в мое исправление долго не верили, и дядечка с ласковыми глазами приходил еще несколько раз, выслушивая мои уверения в таком реальном сне. Кажется, к последнему сеансу я и сама начала верить.

Сон… Просто сон больного, поврежденного мозга. Что только не привидится, когда тебе на голову падает рояль. Плюс мое увлечение фэнтези и отсутствие личной жизни. Вот разум и выдал, надеясь хоть как-то подсластить пилюлю долгого выздоровления.

Чего я только не надумала, какие оправдания не нашла. Все равно заняться было нечем. Книги, телевизор и даже компьютер мне были категорически запрещены. Еще бы – черепно-мозговая травма. Но поправлялась я быстро, это даже врачи признали. Хотя и тут без последствий не обошлось: нормальное зрение уже не вернуть, да и головные боли с приступами эпилепсии могут стать моими спутниками на долгие годы. Зато жива, оптимистично улыбались медсестрички.

Ну да, объяснять, как мне хочется умереть и попасть обратно в свой уютный, сумасшедший рай рядом с Вареником, я им не стала. Кай, забери меня отсюда, а?

Когда я уже почти убедила себя, заставила принять как факт, что другой мир – всего лишь видение, фантазия и не более того, произошло одно событие, едва не выбившее меня из колеи. Соседка по палате все никак не затыкалась, рассказывая мне о своих детях, фотографии которых стояли даже на моей тумбочке, ей их так лучше видно. От ее стрекотни снова разболелась голова, и хотелось просто тишины. Разозлившись, я посмотрела на нее и зло прошипела:

– Да спи ты наконец!

И она действительно уснула, выключившись прямо на полуслове.

В этот же день я многократно проверила свои догадки, которые полностью подтвердились – привычные способности хвисы остались. Зачаровывать получалось не хуже чем прежде. Жаль только, уши и хвост остались в том мире.

Было бы забавно, очнись я со своими лисьими добавками.

Первое время меня очень радовал такой поворот дел, а потом волна восторга улеглась и пришлось признать – эти способности могут быть следствием удара по голове. Я же раньше увлекалась мистикой, там подобных случаев – плюнуть некуда. Нечего радоваться раньше времени и обдумывать план возвращения в привычный мир.

В привычный? Тогда какой же для меня этот?

Выписали меня очень скоро. Точнее… даже врачи удивлялись, как это они так быстро согласились отпустить столь занимательную пациентку. Но сделать ничего не могли – выписали под строгий контроль местной поликлиники.

К этому времени волосы отросли достаточно, чтобы прикрыть шрам на голове, но все равно казались мне очень короткими. В сочетании с большими очками с толстыми стеклами мои короткие каштановые кудри смотрелись трогательно. Особенно если учесть осунувшееся лицо и грустный взгляд, который, к счастью, мало кто видел – я очень старалась держать себя в руках и часто улыбаться.

Несколько дней после выписки пришлось заново изучать родной дом: оказалось, я от него сильно отвыкла и в то же время могла пройти даже без очков, ни на что не натыкаясь. Такие близкие, знакомые запахи моей комнаты. Большая ласковая Ксю, радовавшаяся моему возвращению. Забравшиеся в постель коты. Клумбы, на которых уже цвели наши с мамой любимые лилии. Младшая сестренка, за время моей болезни замученная родительской опекой и домашними делами. А через пару дней должен приехать старший брат и привезти племянников.

И все же чего-то не хватает. Или скорее кого-то.

День сегодня был действительно чудный. А уж после больничной палаты вырваться на улицу вдвойне хорошо. Так что я воспользовалась жалостью родственников, и пока они готовили праздничный стол, взяла собаку и пошла гулять. Бутылка воды, музыка в ушах и добрая компания верной псины – что может быть лучше? Если только вторая крылатая ипостась… но будем радоваться и тому, что есть. Я жива, относительно здорова, почти свободна и все еще по уши влюблена.

В лесу было так хорошо! Ксю опять понесло по бурелому, словно дороги нет. Ну, так даже лучше, там уж точно никого не будет. Забравшись поглубже, я села на ствол огромной поваленной ели. Сухой и гладкий, вкусно пахнущий распаренной на солнышке древесиной и смолой, он казался мягче перины. Ветер трепал короткие, отрастающие волосы.

В общем, сиди и радуйся! А у меня слезы по щекам. Ладно, может, сейчас выплачусь и весь день буду изображать из себя счастливицу, выжившую после такой травмы. Родня на радостях сегодня в доме собирается – шашлычка поесть, салатиков, за здоровье мое выпить. Нет, я не против, так давно их не видела. Но… каким же чужим все тут кажется. Я в лисьем теле себя так неуютно не чувствовала, как в этом. Словно полмира отрезали. Не вижу, не слышу, не чувствую. Вон Ксю носом землю роет, видать, мышь нашла. А я и не вижу ничего. Даже хвоста нет, обнять и пореветь в него.

Слезы перестали катиться из глаз. Я достала из походного рюкзачка носовой платок и с удовольствием высморкалась. Вроде все. Теперь главное – его не вспоминать, и день продержусь. А там, глядишь, и гости разойдутся, можно будет запереться в своей комнате, полазить по Интернету, отвлечься. И не вспоминать… только не вспоминать… Теплые карие глаза, запах осени и вкус настойчивых губ, любимый голос.

Ну я же просила!

Пришлось снова тянуться за платком.

Теперь точно все.

– Ксю, давай наперегонки? Форму-то мне надо восстанавливать!

Вот так. Пошли они, все эти божества и Вареники куда подальше. Надоело реветь. Выздоровею и назло всем буду счастливой. И вообще, я куда везучей, чем другие, – в моей жизни была сказка.

С бегом я погорячилась. Уже через минуту ноги едва волочила. Зато покидать собачке дубину – это ведь тоже зарядка? Наскучавшаяся псина, радостно вывалив язык, носилась вокруг меня, отнимая палку, и даже пару раз чуть не повалила. За играми я даже не заметила, что кто-то подошел. Отреагировала же только, когда Ксю, залаяв, спряталась за мои ноги. А обычно такая отчаянная защитница!

– Сейчас я собаку уберу, – кивнула я, протирая свалившиеся с носа очки. А затем надела их… и ахнула. – Кай?

Было чему удивляться! Мало того что нахальное божество стояло прямо передо мной, игнорируя мои решения насчет сказки, так еще и одетый в узенькие голубые джинсы и белую майку. Белые волосы в кои-то веки собраны в хвост, а на макушке красуются солнечные очки.

– Это я, – нагло улыбнулся он и в ту же секунду словно весь вспыхнул, озаряясь радужным светом. Мое нареченное божество! – Ну привет, Лисичка.

– Кай! – на весь лес заорала я и повисла на шее божества. И к чертям все старые обиды. Он не мерещится мне, такой прохладный и жесткий, пахнущий морозом и елками.

– А! Лиска, не задуши меня!

– Как будто ты дышишь, – посмотрела я в лицо блондина. Дурацкая улыбка все никак не сходила с моего лица. – Как же я рада тебя видеть, снеговик ты мой ходячий.

– А меня?

Я медленно обернулась, все еще немного не доверяя своим ощущениям.

Он стоял шагах в пяти от нас с Каем. Такой же, каким я его помнила. Чуть волнистые каштановые пряди падают на загорелое лицо, губы плотно сжаты, в уголках карих глаз притаились морщинки. Такой родной и безумно любимый мужчина.