Лисий хвост, или По наглой рыжей моське

Поверх моих рук, судорожно стискивающих плечи, легли чужие, теплые и очень красивые. Длинные музыкальные пальчики – рядом с моими, совершенно обычными да еще и с пообкусанными ногтями.

– Успокойся, девочка. Тш-ш, ты в безопасности, здесь никто не причинит тебе зла.

– Я бы не зарекалась.

– Кто тебя обидел? – заглянула мне в глаза леди Даянира.

– Жизнь. На всю голову.

– А ну прекрати так говорить! Ты умненькая девочка, я же вижу. Но, наверное, доверчивая. Тебе кто-то сделал плохо? Расскажи – может, я помогу.

– Не хочу, – упрямо тряхнула я рыжей гривой, стараясь отвернуться.

Вместо того чтобы попытаться развернуть меня к себе, графиня осторожно дотронулась до левого плеча.

– Это ведь не от когтей грифона? – спросила она, пробегая пальцами по полоске розовой кожи от ключицы и до плеча. – Тебя мой брат обидел?

– Не больше, чем я его, леди. Ваш брат мертв.

Она глубоко вздохнула:

– Этого следовало ожидать. Доигрался. Наши женщины очень мягкие и нежные. Но ведь ты сильная, правда? Иначе бы мой сын так не восхищался тобой. Он рассказывал мне, что впервые увидел женщину, которая не бежит от опасности, а поворачивается к ней лицом.

Я рассмеялась:

– В последнее время я только и делаю, что бегу. Отовсюду. Прочь.

Мелкий озноб перешел в тяжелую, липкую дрожь. Закутавшись в одеяло, я легла на постель, поджав под себя ноги и хвост. Почему-то именно его тепло было для меня сейчас важнее всего. Воплощение всех бед.

– Оставайся у нас. Здесь тебе некого бояться.

– Это вам только кажется, – неприятно усмехнулась я.

А леди Даянира, сидящая рядом и поглаживающая меня поверх одеяла, поджала губы:

– В эти дни столько суеты. Я еще по наивности надеялась, что все из-за ярмарки. Но ведь нельзя вечно обманывать саму себя. И если Бартоломео мертв, то… нас ждет война. Хорошо, что люди Рейвара успели подойти, – натужно улыбнулась она.

Я вздрогнула, не в силах сдержаться. Да, его отряд где-то в графстве – веселые, сильные, смертельно опасные парни. И сам Рейвар недалеко. А я рядом с женщиной, родившей ему сына.

По щеке скатилась слезинка, которую я так хотела скрыть.

Рука Даяниры застыла на моем предплечье:

– Минувшие полторы декады он не вылезал из Каменного Грифона, словно привязанный. Отправил Нейллина к нам, а сам лишь пару раз появился, хотя обычно пытается каждую секунду свободного времени провести с ним. А потом начал носиться как ужаленный по всему графству. Ты… – Ее голос сорвался. – Ты была там в это время?

Что я могу сказать? Нелли повезло с матерью – умная женщина.

Я просто кивнула, пряча лицо в складках одеяла.

К моей радости, леди больше не стала ничего говорить, только сидела рядом и гладила меня по волосам. Потом она дала мне стакан теплого молока с медом, словно знала, что я люблю и то и другое, особенно вместе. Уложив меня обратно в постель, Даянира осторожно накрыла одеялом съежившееся от внутреннего холода тельце и, продолжая гладить по голове и плечам, начала что-то напевать.

Совсем разомлев, я довольно быстро уснула.

Даянира налила в мою большую кружку чая и пододвинула поближе тарелку с вкусным рассыпчатым печеньем. Мы обе давно ждали этого разговора, но то страшились, то были заняты, то рядом в самый неподходящий момент кто-то оказывался. Зато теперь, когда пригляделись друг к другу и успели почувствовать доверие и некое соучастие, говорить будет легче.

– Я выросла в графстве и никогда не покидала его пределов, – начала рассказывать Даянира. – Но мой старший брат Олеф хотел, чтобы я посмотрела свет, вот и отослал меня в этот институт. Там было весело, но эта гонка за самыми красивыми и именитыми кавалерами, которой развлекались воспитанницы, меня слегка раздражала. Поэтому я и подружилась с Маришат. Она казалась спокойной, уверенной в себе и никогда не бегала за мужчинами, они сами падали к ее ногам. Но только один не поддался. Маришат очень злилась, грозясь, что этот бесчувственный мужлан за все поплатится. Однажды она уговорила меня пойти на прием, где должен был присутствовать предмет ее вожделения. К тому же светский раут проходил в институте искусств – пропустить такое, имея приглашение на руках? Да ни за что! Я летела как птица. Но именно там и случилось непоправимое – мы встретились. Объект желания Маришат и ее единственная подруга. Рейвар понравился мне сразу. Такой спокойный, безумно красивый, образованный и какой-то… совершенно иной. Он интересовался искусством, спокойно разговаривал с теми, с кем я боялась дышать одним воздухом. А как он умеет петь, если его уговорить… В общем, я влюбилась с первого взгляда. Что самое удивительное, Рейвар не оттолкнул меня, как всех остальных дурочек. – Даянира нервно сжала в руках вышитую лебедями салфетку. – Я до сих пор не знаю, любил ли он меня хотя бы на каплю крови. Но и того, что было, мне достаточно. Такое случается только раз в жизни. Головокружительный роман, от которого за спиной растут крылья, а на губах не угасает улыбка. – Похоже, те воспоминания даже сейчас грели ее сердце. – А потом брат погиб, и меня в срочном порядке отправили домой. Это была наша последняя ночь с Рейваром, и я решила забрать хотя бы частичку своей первой любви. И увезла с собой Нейллина. Наверное, с моей стороны это было очень глупо и наивно. Но жалеть не о чем. У меня потрясающий сын. В нем есть то, что я так любила в Рейваре. И у меня есть муж, с которым иначе мне бы не быть. Я вполне довольна своей жизнью и тем, как распорядилась ею судьба.

– Рейвар знал о сыне?

– Я отправила ему письмо, как только точно узнала о беременности, извинялась за свою женскую глупость. Потом было письмо, когда сын родился. И когда ему исполнилось десять – тоже. Как оказалось, письма по непонятным для меня причинам так и не дошли до адресата. – Уголок губ леди Даяниры нервно дернулся, но и без того было видно, как горьки ей эти мысли. – Бартоломео всегда знал, кто отец Нейллина. Маришат быстро выложила свою версию: якобы к ней сватался младший брат правителя полукровок, а я отбила его, затащив в постель и надеясь удержать ребенком. В общем, цену себе набивала, смешивая меня с грязью. Братец всегда со мной не ладил и был рад выдать чуть ли не за первого встречного. Хорошо, им оказался Ондрий, – ласково улыбнулась она. – Когда в графстве настали трудные времена, Бартоломео что-то там разузнал и написал письмо старшему брату Рейвара. Тот, конечно, взбесился – у полукровок не принято бросать своих детей – и в наказание велел Рейвару заняться не только сыном, но и местом его проживания, то есть графством.

Леди Даянира налила мне чаю и подложила на тарелку еще печенья. Ой, я даже не заметила, сколько печенек сгрызла на нервной почве!

– Помню, когда Рейвар впервые появился в этом доме, – продолжила леди рассказ, – я думала, он взглядом все испепелит. За пятнадцать-то лет сильно изменился – уже не молодой аристократ, а полноценный лэй’тэ. Но до сих пор невообразимо хорош, этого не скрыть. Я потом замучилась уверять Ондрия, что люблю его одного и никуда не уйду, – лукаво улыбнулась Даянира. – Было бы к кому! Иногда мне кажется, что Рейвар способен нормально общаться только с Нейллином – привязался он к сыну. Правда, услышав однажды, как Нел шипит в адрес настоящего отца, Рейвар запретил говорить ему правду. Да разве шило в мешке утаишь? Но и признать Рейвара отцом для Нела означает отречься от собственных слов. А он гордый. Да еще и боится, что Рейвар тогда перестанет с ним так возиться. Вот и ходят как два дурака.

Я хмыкнула – еще каких дурака!

– Мне и одного взгляда на Нелли хватило. Правда, я еще какое-то время выясняла, кем именно они друг другу приходятся.

– А мне и одного этого имени – Нелли…

– Я думала, как сократить его имя. А то «Нея» я бы постоянно пыталась переделать в «Рея». Помнится, ушастого жутко бесило, когда я его так называла!

– А ты его так называла? – округлила глаза леди.

– Бывало. Один раз меня чуть не придушили, во второй – я успела скрыться прежде, чем он понял, ну а в третий – просто не дотянулся. Про Вареника вообще молчу.