Ангел Возмездия

«Ну и черт с ним! – мелькнуло в голове у Ивана – Одной гадиной меньше! В конце концов пусть местную флору и фауну берегут местные жители!» А ему надо выбраться! Во что бы то ни стало выбраться! А там еще поглядим… убьют или нет, уйдет или не уйдет!

Он вскарабкался по драконьему крылу наверх, вцепился обеими руками в свисающие гроздьями шланги-провода. И тут его настигла жуткая когтистая лапа издыхающего дракона. Она обхватила Ивана, начала перебирать жесткими морщинистыми пальцами, словно ища слабого места на скафандре, сдавила, ударила с размаху о переборки, потом еще раз, еще. Подтянулась страшная голова, пасть раскрылась, и Ивана залило мерзкой пеной. Уродливые зубы сошлись на шлеме, скрежет проник внутрь, резанул по ушам. Но шлем выдержал. Мутные глаза-бельма уже не видели жертвы, дракон был на последнем издыхании, но он пытался отомстить за себя. Даже когда голова на длинной шее бессильно свесилась, лапа не переставала бить о переборки. Если бы не скафандр, Ивана давно не было в живых.

Он ничего не мог теперь поделать с этой крылатой подыхающей махиной. Оставалось ждать, пока она сама не испустит дух. Иван хватался за шланги, провода, кронштейны и прочие вещи, непонятно для чего приспособленные к переборкам колпака. И он вырывал их, корежил, но удержаться не мог.

Наконец лапа дернулась в последний раз. И разжалась. Иван полетел вниз. А до поверхности было ох как далеко!

Он не долетел до нее. Он не пролетел даже десяти метров. Его спасла какая-то проволочная гибкая штуковина, гибрид шланга с пружиной. Видно, он зацепился за нее чем-то. Чем, Иван сразу и не понял. Лишь потом сообразил – это лучемет. Надо быть очень осторожным, иначе… Сверху обрушилось и полетело вниз огромное тело дохлого дракона.

К счастью, Ивана оно не задело. Лишь крючковатым кончиком крыла смазало по обзорному сектору шлема.

Иван ухватился руками за шланг-пружину. Полез наверх. Его хватило только-только. Руки уже отказывались повиноваться.

И все-таки он успел зацепиться поясом за какой-то крюк. Передохнул. Но что это была за передышка! Теперь силы не возвращались к нему столь быстро, как раньше. Теперь он ощущал себя дряхлым жалким и беспомощным стариком, безнадежно больным и безнадежно усталым. Он висел с полчаса. Не мог отдышаться.

Лишь после отдыха он подтянулся еще немного, ткнулся головой в овальную дыру – и обнаружил, что находится в помещении с плоским днищем и плоским невысоким потолком. Да в общем-то и помещением это назвать нельзя было. Иван заполз внутрь. Да, это было не помещением, это было пространство между двумя плоскостями, и ничего больше. Он встал в рост и тут же ударился головой о потолок. Упал. Он был еще невероятно слаб. Но все же он сумел, приподняться на коленях. И пополз, пополз, сам не зная – куда!

Выход должен быть в верхней плоскости, на потолке! Иван полз и смотрел вверх. Казалось, прошла целая вечность. Он уже позабыл, кто он, зачем он здесь, что ему надо, куда он ползет. И все же он увидал, люк. Да, это был люк. Иван встал, убрал задвижку, сдвинул крышку, протиснулся. Опять лестница, опять вверх, это было наваждение! Но Иван решил, что отдыхать будет потом, может, и на том свете, если ему не удастся выкарабкаться. А пока он жив, он будет двигаться вперед и вверх! Вперед и вверх!

Он пролез уже через десять люков, оставил позади сотни ступеней. Крыша колпака была надежной. Люки автоматически закрывались за ним. Но он не смотрел вниз, он не тратил сил.

И вот, сдвинув крышку очередного люка, Иван чуть не ослеп! Но не от света, а от внезапно обрушившейся на него тьмы. Да, он выполз в Пространство! Это был мрак Вселенной! Он опять нажал на возвратник. И опять без толку. Ну и пусть! Голова соображала плохо. Но Иван был готов на все! Ведь есть же у них катера, капсулы, космолеты. Он угонит! Он уйдет от них! Он сделает все, чтобы выскользнуть из этого дьявольского логова!

И он был не далек от истины. Первое, что он увидал на поверхности гигантского купола-крыши, были странные ребристые и оснащенные непонятными антеннами и датчиками мачты. Их были тысячи, десятки тысяч – ибо сама крыша колпака была бескрайней. И к каждой мачте был пристроен дискообразный катер-космолет! Иван не мог ошибаться. Он знал, для чего применялись капсулы такого типа! Пусть чужие, неважно! Он разберется! Он ас, он космолетчик высшего класса, у него нулевая группа подготовки – это предел, это верх! Он все сделает. И он поплелся к ближайшему дисковидному катеру. Поплелся, еле переставляя ноги, падая, проваливаясь на мгновения в забытие и выскальзывая на поверхность. Он все преодолеет! Он все вынесет! Правда за ним! Справедливость за ним! И Добро с ним!

Он дошел до мачты, постоял немного, отдышался, И полез по ребрам-ступенькам наверх. На каких-то пять метров у него ушла целая минута. И все-таки он не хотел сдаваться. Он верил, он надеялся.

Но когда он уже коснулся руками трапа, ведущего к рубке катера, его вдруг оторвала неведомая сила от металлической обшивки, и стала поднимать, поднимать над куполом-крышей. Иван не смог сопротивляться этой силе, она была неизъяснима, обезличена. Он лишь сорвал с плеча бесполезный лучемет-дубину и приготовился драться. Драться до конца. До последнего дыхания! Но драться было не с кем. Его все дальше и дальше относило с крыши-купола. Он уже не мог разобрать отдельных мачт, катеров – все сливалось, терялось. Но само куполообразное покрытие еще долго казалось плоскостью, столь оно было велико, столь необъятен был мир, заключенный под нею. Лишь когда все слилось в единую серебристую поверхность, Иван увидел признаки сферичности купола. А его все несло и несло. Казалось, конца не будет этому странному движению – словно сама Пустота засасывала его.

Остановился внезапно. Чуждый мир застыл где-то под ногами чуть отсвечивающим серебристым шаром. И величина этого шара была не больше величины футбольного мяча, лежащего у ноги наблюдателя. А со всех сторон Ивана окружал мир не менее, а может, и более чуждый: само безжалостное и ледяное Пространство!

В мозгу прозвучал голос – тусклый, безразличный, отсутствующий. И Иван не удивился, он был готов: Голос вопросил:

– Каким ты находишь мир, давший тебе приют на время, слизняк? Хочешь ли ты опять туда, вниз? Или оставить тебя здесь?

Иван ответил вслух, с трудом шевеля растрескавшимися губами, задыхаясь:

– Мне в этом мире нет места!

– И все?!

– Все!

– Ты слишком самонадеян, слизняк! Ты ведь даже не представляешь, что с тобой происходило, а уже готов отрицать непонимаемое тобой. Ты не слизняк даже, ты жалкая прозрачная тля, безмозглая букашка, подхваченная с кончика травинки порывом ветра!

– Мне надоели все эти эпитеты, – оборвал Иван невидимого ругателя. – Если есть что сказать по делу, так говори, нет отвяжись, проваливай, мне и тут хорошо!

В голосе появились оттенки раздражения. И все же он звучал невыразимо тускло, навевая смертную хандру, тоску зеленую, и это противоречило смыслу, заключенному в словах, не укладывалось в обычные рамки, так нельзя было говорить о чем-то важном, исключительном. Впрочем, важным и исключительным это могло быть только для самого Ивана.

– Слушай, тля! Твои минуты сочтены, и ты можешь узнать кое-что. Ты там внизу и в других местах убегал, гнался, спасал, спасался, прыгал, суетился, все рвался куда-то, будто не было ничего важнее для тебя, ты все принимал всерьез. А ведь это была игра, да-да, игра, и ничего более! Тебя дурачили и испытывали в Видимом спектре, именно дурачили. И ты здорово исполнял роль дурака! Неужто ты мог себе представить, что сверхцивилизация обогнавшая вас на миллионы лет может пребывать в столь нелепом и первобытном виде, как тебе это мерещилось?! Нет, ты и впрямь дурак! Любой, другой давно бы смекнул, в чем дело! Он бы сообразил, что есть разница между «системой» и Системой.

А ты? И ведь тебе не просто намекали на это, тебе в лоб, открытым текстом говорили об этом! Видно, и на самом деле твой предмозжечок слабо варит, тля! Эта игрушка из трех сочлененных иглами-уровнями миров была специально создана для развлечений. Но она устарела еще тысячелетия назад, как устарели безнадежно и все ваши парки чудес, все ваши бывшие «диснейленды». Но тебе и такая оказалась не по зубам! Тебя поместили в обитель стариков-маразматиков и забавляющейся малышни, в музей-хранилище допотопных кибернетических организмов и полуживых созданий. При этом тебя оберегали, вели, следили, чтобы ни единый волосок не упал с твоей головы…