Бабочка

При этих словах она сразу замолчала. Посмотрела на него.

— Мою книгу, — прошептала она, думая о капитане Уайлдере. Капитан Уайлдер никогда бы не убил ее ребенка.

— Рэчел, — сказал он устало, — пожалуйста, вылезай из машины.

— Да, — безжизненно произнесла она, — я вылезаю. Но прежде я хочу сказать тебе кое-что. Пять минут назад ты вспомнил о нашей первой ночи. Знаешь что, Дэнни? Мне тогда было четырнадцать, я была наивна. С тех пор я узнала сотни мужчин. И знаешь что, Дэнни? Ты никчемный мужик.

Он изо всех сил ударил ее по щеке. Когда она медленно подняла голову, по ее лицу текла струйка крови.

— Ты думаешь, что видишь меня в последний раз, Дэнни Маккей? Это не так. Когда-нибудь я заставлю тебя заплатить за все, что ты со мной сделал.

Он криво усмехнулся.

— Ну и как ты думаешь меня достать?

— Ты сказал, что добьешься успеха. Я тоже. Я буду богата и влиятельна. Более богата и более влиятельна, чем ты.

Он откинул назад голову и рассмеялся.

— Да ну? И как ты собираешься заработать свои миллионы? Работая проституткой? Послушай, радость моя, с твоей внешностью тебе место только в заведении Хэйзл. Ты будешь обслуживать там клиентов до окончания века. А теперь… — Он наклонился, открыл дверцу и толкнул ее. — Убирайся!

Она упала. Он захлопнул дверь, и машина отъехала. Рэчел успела еще раз увидеть его лицо. Запомни меня, — сказал он.

Она запомнит. И еще одно. Она не будет работать на Хэйзл до окончания века. Нет, она будет жить для другого: отомстить Дэнни Маккею.

Февраль

— Ты будешь моей мамочкой? — спросила девчушка, пытаясь обнять Линду за шею.

Осторожно взяв ее забинтованные ручки, доктор Линда Маркус положила их под одеяло и сказала:

— У тебя есть замечательный папочка. Он так о тебе заботится. Разве ты не любишь его?

— Да… — шестилетняя девчушка нахмурилась. — Но мне хотелось бы иметь и мамочку.

Линда улыбнулась, погладила девочку по волосам и встала с кровати.

— Я зайду навестить тебя завтра, ладно? В ответ девочка улыбнулась.

В ординаторской Линда сделала новые записи в истории болезни. Стоявшая рядом старшая сестра спросила:

— Как она?

— Пересаженная кожа приживается хорошо. Я думаю, на следующей неделе мы сможем перевести ее в общую палату.

— Очень на это надеюсь. Нам нужно место.

Линда выглядела инородным телом в детском ожоговом отделении больницы Святой Катерины. Она делала обход, одолжив белый халат и надев его поверх вечернего платья. Волосы были уложены в модную прическу, блестели серьги, рядом со стетоскопом на шее сверкало бриллиантовое колье. Линда собиралась в гости в Беверли-Хиллз. Сопровождал ее телережиссер Барри Грин. Она быстро обходила палаты, чтобы еще раз взглянуть на своих маленьких пациентов перед уходом.

— Доктор Кейн возьмет мои вызовы, — сказала она сестре. — Но я не думаю, что в этом возникнет необходимость.

Медсестра понимающе улыбнулась.

— Никогда ничего не случается, когда отдаешь свой приемник вызовов кому-нибудь другому. Но как только он опять с тобой, сразу же звонок. Должна сказать, доктор, что меня порой вызывали, когда я находилась в весьма пикантной ситуации.

Вспомнив «Бабочку» и прерванное рандеву с вором-домушником, Линда рассмеялась и заметила:

— Нам нужно будет как-нибудь обменяться опытом! Закончив работу, она повесила халат на вешалку для посетителей, сложила стетоскоп, уместив его в вечернюю сумочку, и на лифте спустилась в приемный покой, где нетерпеливо вышагивал Барри Грин.

Он привлекательный, — подумала Линда. Помимо притягательной внешности Барри обладал прекрасным чувством юмора, острым умом и щедростью души. Линда осознавала, что стоит чуть утратить контроль над собой, и она увлечется им. Но ей приходилось сдерживаться. Она опасалась, что привнесение секса в их отношения приведет к разочарованию.

— Больницы! — произнес он, когда они вышли на улицу. — Я их ненавижу!

Линда засмеялась.

— И это говорите вы? Создатель и режиссер самого популярного на телевидении шоу о медиках?

— Что тут ответить. Я мазохист.

Шофер открыл дверь, Линда села на заднее сиденье лимузина. Барри сел рядом, налил себе выпить из маленького бара. Линда невольно еще раз бросила взгляд на окна четвертого этажа — там размещалось детское ожоговое отделение.

Ты будешь моей мамочкой?

Один только Бог знает, как мне этого хочется, — подумала Линда. — Но рождение детей предполагает секс, а это для меня проблема.

Она смотрела на темный океан, простиравшийся до усыпанного звездами горизонта, и вновь думала о «Бабочке».

Она вспоминала своего партнера.

На прошлой неделе он был офицером армии конфедератов. В следующую среду он будет кем-нибудь другим, особенным и восхитительным. Линда уже с нетерпением ждала этой встречи. Это будет такая причудливая фантазия, что она постарается полностью отдаться ее власти, и, может быть, что-нибудь получится.

— Ты сейчас далеко? — послышался голос Барри Грина рядом с ней.

Она встревоженно взглянула на него, потом улыбнулась.

— Просто думала о своих детках — несчастных жертвах пожара. Нельзя себе представить, что такое ожог, пока сам с этим не столкнешься. Этим детям нужны особое внимание и забота.

— Я уверен, что от тебя они их получают.

— Да, — ответила она и растворилась в улыбке Барри. В довершение к его привлекательности, он, к счастью, не имел никакого отношения к медицине. Кроме того, ей нравилось общаться с людьми, которые, как и она, обладали властью. Ее широкий круг друзей состоял из людей, имеющих вес, и Барри был, безусловно, одной из наиболее влиятельных личностей. Они в первый раз выходили в свет вместе. Интересно, пригласит ли он еще, и примет ли она его приглашение?

Дом на пригорке так светился огнями, что напоминал Парфенон в ожидании туристов. Беверли Хайленд славилась своими сказочными вечеринками. Не было случая, чтобы кто-нибудь отказывался от ее приглашения. Поэтому подъезд к кованым железным воротам был запружен машинами. Прошло пятнадцать минут, прежде чем Барри и Линда смогли выйти из машины и подняться по ступенькам.

Прибывающих гостей приветствовали горничные. Они принимали пальто и меховые манто, дарили леди маленькие букетики зимних роз. Большая часть приглашенных находилась в саду. Там под полосатым тентом играл оркестр. Столы ломились от яств: огромные сочные куски ветчины, жареная говядина с кровью, лоснящаяся грудинка. Рядом с каждым столом стоял повар в белом пиджаке, готовый отрезать понравившийся кусок. Линда прошла через стеклянные двери и окунулась в прохладный ночной воздух. Между гостями сновали горничные, предлагая закуски: устрицы, креветки, сыры и многое другое. Большинство приемов Беверли Хайленд проводились с целью сбора денег на что-либо. Сегодняшний вечер не был исключением: собирали деньги на президентскую кампанию основателя и председателя телевизионной империи Благая весть, популярного телепроповедника, предполагавшего баллотироваться в этом году. Краеугольным камнем его платформы была борьба за мораль и нравственность. Огромное преимущество его преподобия отражали результаты опросов общественного мнения. У него были хорошие шансы выиграть номинацию на общенациональном съезде в республиканской партии в июне. Линда не сомневалась, что на сегодняшнем вечере будет собрана изрядная сумма в его поддержку, поскольку огромное количество людей изъявили желание прийти, заплатив за билет пятьсот долларов.

Его преподобию повезло, что он обрел столь могущественного сторонника в лице мисс Хайленд. Все знали, как много денег поглощают кампании. Съезды республиканцев, проходящие сейчас в каждом штате, свидетельствовали о значительной финансовой поддержке, оказываемой его преподобию. Если его действительно выдвинут кандидатом в президенты от Республиканской партии, в большой степени его преподобие будет обязан этим энергичной поддержке Беверли Хайленд.