Междуглушь

Ник возмущённо фыркнул:

— Вот вечно слышу одно и то же! Междуглушь на севере, Междуглушь на юге, Междуглушь там, Междуглушь сям...

— Ну ты чего? Я, по-твоему, виноват, что никто не знает, что там такое?

— А для тех, кто обитает там, мы сами — Междуглушь!

Мир живых, по-видимому, исследован вдоль и поперёк, в нём не осталось белых пятен, но что касается Междумира — здесь всё было иначе. Он был одним большим белым пятном, как Америка сразу после её открытия, и никто не знал, какие захватывающие дух просторы и неизведанные опасности подстерегают за следующим холмом. Возможно, ребята не так страшились бы неизвестности, если бы их команда насчитывала больше участников, но, в отличие от Мэри, Ник не стремился заполучить последователей. Его задача была как раз обратной — избавиться от них, а потому набрать большую команду было довольно затруднительно. Их всего трое: Ник, Джонни-О да Чарли. Экипаж явно маловат. Пора изменить это положение.

— Чарли, не трусь! Давай приручим Междуглушь! А по дороге будем рисовать карты, наносить на них уже не существующие железные дороги и мёртвые пятна.

И хотя Чарли опасался путешествовать по незнакомым местам, Ник знал — тот не сможет противостоять соблазну узнать новые пути. Было что-то чрезвычайно притягательное в том, чтобы выломиться из привычного существования и нарушить старые рутины.

— Тогда надо найти искателя, который мог бы продать нам бумаги на карты, — сказал Чарли, — а до тех пор я буду царапать карту прямо здесь, на стенке.

Ник дружески шлёпнул юного машиниста по спине, оставив на ней шоколадную пятерню.

— Вот и отлично! Вперёд, к южным послесветам, пока до них не добралась Мэри!

И с пылающей в топке памятью об угле, паровоз помчался на юг — в неизведанное.

ГЛАВА 4

Изгнанница

В тёплый июньский день в один маленький городишко наведалось двое искателей. Они зашли в дайнер [2], который сгорел много лет назад. В живом мире место, где он когда-то стоял, замостили и устроили автостоянку для посетителей банка, но в Междумире кафешка по-прежнему сверкала своими хромированными боками в лучах послеполуденного солнца. Это было единственное строение в городке, удостоившееся вечности, и потому оно стало пристанищем для десятка послесветов.

Искатели, юноша и девушка, приехали верхом на лошади — дело абсолютно неслыханное. Хотя нет, не абсолютно. Живущие в городке послесветы слышали о некоей искательнице, которая разъезжает на лошади — единственно доподлинно известной лошади, перешедшей в Междумир. Поговаривали, что искательница ездит не одна, а с компаньоном, но тот ничем в особенности не прославился, и рассказывать о нём было нечего.

Местные послесветы высыпали из дайнера, но предпочитали держаться поблизости от дверей: им было и радостно, и боязно — неужели к ним заявилась та самая искательница — героиня легенд? Большинство из живущих в дайнере ребятишек были совсем ещё малыши. Ими заправляла самая старшая девочка, которая (как, наверно, и следовало бы ожидать) называла себя Дайной. Ей было десять лет, когда она умерла, и она сохранила о своей земной жизни только одно чёткое воспоминание: роскошные длинные волосы. Так что теперь волосы волочились за Дайной по земле, словно блестящий шлейф чудесного янтарного цвета.

Последний раз искатели заглядывали в городишко довольно давно. Надо сказать, что все их визиты начинались с надежд, а заканчивались разочарованием. Искатели постоянно рыскали повсюду в поисках вещей, перешедших в Междумир, а также занимались своеобразной торговлей, обменивая свои товары на другие ценные вещи. Но здесь, в этом захудалом местечке, мало что переходило в вечность. Искатели убирались отсюда, как правило, не солоно хлебавши и никогда не возвращались.

— Извините, — сказала Дайна новоприбывшим, когда те сошли с лошади. — У нас ничего такого особенного нет на обмен. Вот, только это, — и она протянула им обувной шнурок.

Юноша засмеялся:

— Как так? Шнурок, значит, перешёл, а ботинок, к которому он прилагался — нет?

Дайна пожала плечами — примерно такой реакции она и ожидала.

— Это всё, что у нас есть. Хотите — берите и дайте что-нибудь взамен. Не хотите — как хотите. — Она взглянула на гостью и задала вопрос, на который её маленькие подопечные никогда бы не решились: — У тебя есть имя?

Девушка улыбнулась.

— Хочешь узнать моё имя — отдай мне шнурок.

Но Дайна спрятала свою драгоценность в карман.

— Имя того не стоит. Во всяком случае, не здесь. Всё равно оно наверняка выдуманное, как и все наши имена.

Искательница опять улыбнулась:

— Думаю, у меня есть кое-что в обмен на твой шнурок.

Она покопалась в седельной сумке и вынула оттуда сверкающий ёлочный шар, на котором было написано: «Первое Рождество нашего сынули».

Малыши заохали и заахали, но Дайна сохранила каменное спокойствие.

— Оно стоит гораздо больше, чем несчастный шнурок. А искатели никогда ничего не дают просто так.

— Можешь считать это даром в знак дружбы... от Алли-Изгнанницы.

Этот момент Алли любила больше всего — изумлённые возгласы, ошеломлённое выражение на лицах. Некоторые сразу верили, что она та, за кого себя выдаёт, другие сомневались, но к тому времени, как искательница покидала их, ей верили уже все — потому что это была подлинная правда, а правда, как известно, сама себя защищает.

Малыши, которые ещё минуту назад робко жались к дверям дайнера, теперь окружили Алли и забросали вопросами:

— Ты правда Алли-Изгнанница?

— А правда, что ты умеешь скинджекить?

— А правда, что ты плюнула в морду Небесной Ведьме?

— А правда, что ты зачаровала МакГилла, как змея — одним взглядом?

Алли метнула взор на Майки — тому вовсе не было весело.

— Никаких комментариев, — сказала Алли с хитрой улыбкой, которая лишь убедила детвору, что она и есть та самая легендарная личность.

Однако Дайна, казалось, поверила только наполовину.

— Ну хорошо, если ты — Алли-Изгнанница, покажи, как ты умеешь скинджекить.

Детишки возбуждённо загомонили: мол, да, покажи!

— Ну, что же ты? — настаивала Дайна. — Здесь кругом хватает «тушек».

Алли оглянулась — действительно, по улице мимо них и сквозь них двигалось немало живых людей. Об их присутствии очень легко забыть, если не присматриваться специально.

— Я вам не клоун в цирке, — отрезала Алли, — и командам не подчиняюсь.

Дайна не стала спорить. Она обратила взгляд на второго члена команды искателей:

— Если она — Алли-Изгнанница, то кто тогда ты?

— Меня зовут Майки.

Дайна рассмеялась:

— Какое-то у тебя имя несолидное для искателя.

— Хорошо, — сказал он, уперев руки в бока. — Может, этоимя понравится тебе больше: я МакГилл.

Тут уже вся ребятня покатилась со смеху. Майки, у которого никогда не хватало выдержки, чтобы стойко сносить насмешки, поспешил сбежать подальше.

Алли по-прежнему протягивала Дайне шар, но та отказывалась его принять. Какой-то малыш, прятавшийся в длиннющих волосах Дайны, высунул мордашку из-за её спины:

— Дайна, пожалуйста, Дайна... можно, мы оставим это себе?

Но та шикнула на него.

— Другие искатели здесь бывают? — спросила Алли.

Дайна нарочно не ответила сразу, желая показать, что полностью контролирует течение беседы.

— Иногда.

— Ну хорошо, — сказала Алли. — Я отдам тебе этот шар в обмен на обещание, что если тебе попадётся что-нибудь по-настоящему ценное, ты прибережёшь это для меня. Идёт?

— Да! Мы обещаем! — зашумела малышня. — Обещаем!

Дайна кивнула, неохотно соглашаясь с желаниями других, и приняла украшение из рук Алли.

— Обещай мне ещё одну вещь.

Лицо Дайны застыло. Алли присмотрелась к девочке внимательней, и заключила, что хотя на вид её собеседнице не больше десяти, на самом деле она куда старше. Она очень, очень стара.