Суть дела

– На одну минуточку, сэр! – крикнул индиец. – Если вы соблаговолите зайти сюда…

Уилсон сердито захлопнул дверь и сделал еще одну попытку справиться с поясом.

Когда-то он видел фильм «Бенгальский улан» – так, кажется, он назывался? – где такой же пояс был вышколен на славу. Слуга в тюрбане держал его смотанным, а щеголеватый офицер вертелся волчком, и пояс ровно и туго обхватывал его талию. Другой слуга, с прохладительными напитками, стоял рядом, а в глубине покачивалось опахало. Как видно, в Индии дело поставлено куда лучше. Тем не менее еще одно усилие – и Уилсону удалось намотать на себя эту проклятую штуку. Пояс был затянут слишком туго, он лег неровными сборками, а конец оказался на животе; там его и пришлось подоткнуть на самом виду. Уилсон грустно посмотрел на свое отражение в облезлом зеркале. В дверь постучали.

– Кто там? – крикнул Уилсон, решив было, что индиец совсем обнаглел и ломится прямо в комнату. Но это оказался Гаррис; индиец по-прежнему сидел на краю ванны, тасуя рекомендательные письма.

– Уходите, старина? – разочарованно спросил Гаррис.

– Да.

– Сегодня все как будто сговорились уйти. Я буду один за столом. – Он мрачно добавил: – И как назло на ужин индийский соус!

– В самом деле? Жаль, что я не буду ужинать.

– Сразу видно, что вам не подавали его каждый четверг два года подряд. – Гаррис взглянул на пояс. – Вы плохо его намотали, старина.

– Знаю. Но лучше у меня не получается.

– Я их вообще не ношу. Это вредно для желудка. Говорят, пояс поглощает пот, но лично у меня потеют совсем другие места. Охотнее всего я бы носил подтяжки, да только резина здесь быстро преет, вот я и обхожусь кожаным ремнем. Не люблю форсить. Где вы сегодня ужинаете, старина?

– У Таллита.

– Как это вы с ним познакомились?

– Он пришел вчера в контору уплатить по счету и пригласил меня ужинать.

– Когда идут в гости к сирийцу, не надевают вечерний костюм. Переоденьтесь, старина.

– Вы уверены?

– Ну конечно. Это не принято. Просто неприлично. – Но добавил: – Ужин будет хороший, только не налегайте на сладости. Хочешь жить – себя береги. Интересно, чего ему от вас надо?

Пока Гаррис болтал, Уилсон переодевался. Он умел слушать. Мозг его, как сито, целый день просеивал всякий мусор. Сидя в трусах на кровати, он слышал: «…остерегайтесь рыбы, я к ней вообще не притрагиваюсь…» – но пропускал наставления Гарриса мимо ушей. Натягивая белые брюки на розовые коленки, он повторял про себя:

• …наказанный судом суровым
• Кто знает за какие там ошибки,
• Чудак в свое же тело замурован…

Как всегда перед ужином, у него бурчало в животе.

• Он ждет от вас лишь песни иль улыбки,
• За преданность свою, за все мученья
• Не смея ждать иного награжденья.

Уилсон уставился в зеркало и провел пальцами по нежной, слишком нежной коже. На него смотрело розовощекое, пухлое, пышущее здоровьем лицо – лицо неудачника.

– Я как-то говорю Скоби… – с увлечением болтал Гаррис, и слова эти немедленно застряли в сите Уилсона.

– Удивительно, как Скоби на ней женился, – подумал он вслух.

– Всех это удивляет, старина. Скоби-то ведь неплохой парень.

– Она прелестная женщина.

– Луиза? – воскликнул Гаррис.

– Конечно. А кто же еще?

– На вкус и цвет товарищей нет. Желаю успеха, старина.

– Мне пора.

– Берегитесь сладостей, – начал было Гаррис с новой вспышкой энергии. – Ей-богу, я бы тоже хотел, чтобы мне надо было чего-то беречься, а не есть этот проклятый индийский соус. Ведь сегодня четверг?

– Да.

Они вышли в коридор и попались на глаза индийцу.

– Рано или поздно он вас все равно изнасилует, – сказал Гаррис. – От него спасения нет. Лучше поддайтесь, не то вам не будет покоя.

– Я не верю в гаданье, – солгал Уилсон.

– Да я и сам не верю, но он свое дело знает. Он изнасиловал меня в первую же неделю после приезда. И нагадал, что застряну здесь больше чем на два с половиной года. Тогда я думал, что получу отпуск через восемнадцать месяцев. Теперь-то я уже не такой дурень.

Индиец с торжеством следил за ними, сидя на краю ванны.

– У меня есть письмо от начальника сельскохозяйственного департамента, – сказал он. – И другое письмо от окружного комиссара Паркса.