Суть дела

– Возьмите еще салату, миссис Ролт, – сказала миссис Феллоуз.

– Вы не католичка, миссис Ролт? – спросил Феллоуз. – Католики придерживаются на этот счет твердых взглядов.

– Нет, я не католичка.

– Но я ведь верно говорю насчет католиков, Скоби?

– Нас учат, что самоубийство – смертный грех, – сказал Скоби.

– И что самоубийца попадет в ад?

– В ад.

– А вы в самом деле серьезно верите в ад, майор Скоби? – спросила доктор Сайкс.

– Да, верю.

– С вечным пламенем и муками?

– Пожалуй, не совсем так. Нас учат, что ад – это, скорее, чувство вечной утраты.

– Ну, _меня_ бы такой ад не испугал, – заявил Феллоуз.

– Может быть, вы никогда не теряли того, что вам дорого, – сказал Скоби.

Гвоздем ужина была аргентинская говядина. Когда с ней покончили, гостей ничего больше не удерживало: миссис Феллоуз не играла в карты. Феллоуз принялся разливать пиво, а Уилсон очутился между двух огней – угрюмо молчавшей миссис Феллоуз и болтливой Сайкс.

– Давайте подышим свежим воздухом, – предложил Скоби Элен.

– А это разумно?

– Они будут удивлены, если мы этого не сделаем, – сказал Скоби.

– Идете полюбоваться на звезды? – крикнул им вдогонку Феллоуз, продолжая разливать пиво. – Спешите наверстать упущенное, а, Скоби? Захватите свои бокалы.

Они поставили бокалы на узкие перила веранды.

– Я не нашла письма, – сказала Элен.

– Бог с ним, с письмом.

– Разве ты не об этом хотел поговорить?

– Нет, не об этом.

Он видел ее профиль на фоне неба, которое вот-вот затянет дождевыми тучами.

– Дружок, – сказал он, – у меня дурные вести.

– Кто-нибудь узнал?

– Нет, никто не узнал. Вчера вечером я получил телеграмму от жены. Она едет домой.

Один из бокалов упал с перил и со звоном разбился во дворе.

Губы с горечью повторили: «домой», точно до нее дошло одно лишь это слово. Он провел рукой по перилам, но не нашел ее руки.

– К себе домой, – поспешил он сказать. – Моим домом он никогда больше не будет.

– Нет, будет. Теперь-то уж будет.

Он произнес осторожную клятву:

– Я никогда больше не захочу иметь дом, в котором нет тебя.

Тучи закрыли луну, и лицо Элен исчезло, словно внезапным порывом ветра задуло свечу. Ему показалось, будто теперь он пускается в более дальний путь, чем собирался когда-нибудь прежде, а если оглянется назад, то за спиной у себя увидит одну только выжженную землю. Вдруг распахнулась дверь, на них упал сноп света.

– Не забывайте о затемнении! – резко сказал Скоби и подумал: слава богу, мы не стояли обнявшись, но как выглядели наши лица?

– Мы слышали звон стекла и решили, что вы тут подрались, – произнес голос Уилсона.

– Миссис Ролт осталась без пива.

– Ради бога, зовите меня Элен, – тоскливо сказала она. – Все меня так зовут, майор Скоби.

– Я вам не помешал?

– Помешали. Тут произошла сцена, полная необузданной страсти, – сказала Элен. – До сих пор не могу опомниться. Хочу домой.

– Я вас отвезу, – сказал Скоби. – Уже поздно.

– Я вам не доверяю, а кроме того, доктор Сайкс умирает от желания поговорить с вами о самоубийствах. Не хочу портить другим вечер. У вас есть машина, мистер Уилсон?

– Да. Я с удовольствием вас отвезу.

– Вы можете меня отвезти и сразу же вернуться.

– Я и сам рано ложусь, – сказал Уилсон.

– Тогда я только пожелаю вам спокойной ночи.

Когда Скоби снова увидел ее лицо при свете, он подумал: уж не зря ли я волнуюсь? Может быть, для нее это только конец неудачного романа? Он слышал, как она говорит миссис Феллоуз:

– Аргентинская говядина была просто объедение.

– Нам надо благодарить за это мистера Уилсона.

Фразы летали взад и вперед, как теннисные мячи. Кто-то (не то Феллоуз, не то Уилсон) рассмеялся и сказал: «Ваша правда», а очки доктора Сайкс просигналили на потолке: точка – тире – точка. Он не мог выглянуть и посмотреть, как отошла машина, – надо было соблюдать затемнение; он только слушал, как кашлял и кашлял мотор, когда его запустили, как он застучал сильнее, а затем постепенно снова наступила тишина.

– Не надо было так скоро выписывать миссис Ролт из больницы, – сказала доктор Сайкс.

– Почему?

– Нервы. Я это почувствовала, когда она пожала мне руку.

Он выждал еще полчаса и поехал домой. Как и всегда, Али его ждал, прикорнув на ступеньках кухни. Он осветил Скоби карманным фонариком дорогу до двери.