Почетный консул

– Надежду на что?

– Только один из них действительно хочет вашей смерти.

– Да? – равнодушно откликнулся голос из темноты.

– Акуино.

– И вы, – сказал Чарли Фортнум, – вы! Вы тоже ее хотите.

– Чего ради?

– Вы слишком громко разговариваете, Пларр. Не думаю, чтобы вы так громко говорили в поместье, даже когда я был в поле, за милю оттуда. Вы всегда были чертовски осторожны – боялись, чтобы не услышали слуги. Но наступает минута, когда даже у мужа открываются уши. – В темноте послышался шорох, словно он пробовал приподняться. – Я ведь думал, Пларр, что у врачей должен быть кодекс чести, но это, конечно, чисто английское представление, а вы ведь только наполовину англичанин, ну а другая половина…

– Не знаю, что вы подслушали, – сказал доктор Пларр. – Вы либо неправильно поняли, либо вам что-то приснилось.

– Наверно, вы думали, какое, черт побери, это имеет значение, она ведь всего только проститутка из дома матушки Санчес? Сколько она вам стоила? Что вы ей подарили, Пларр?

– Если хотите знать, – вспыхнув от злости, сказал доктор Пларр, – я подарил ей солнечные очки от Грубера.

– Те самые очки? Она их очень берегла. Считала шикарными, ну вот, а теперь ваши друзья разбили их вдребезги. Какая вы свинья, Пларр. Ведь это все равно что изнасиловать ребенка.

– Ну, положим, это было куда легче.

Доктор Пларр не сообразил, что стоит рядом с гробом. И не заметил в темноте, что на него занесли кулак. Удар пришелся по шее и заставил поперхнуться. Доктор Пларр отступил и услышал, как заскрипел гроб.

– Боже мой, – сказал Чарли Фортнум, – я опрокинул бутылку. – И добавил: – А там еще оставалась целая норма. Я берег ее для…

Рука зашарила по полу, дотронулась до туфли доктора Пларра и отдернулась.

– Я принесу свечу.

– Ну нет, не надо. Не хочу больше видеть вашу подлую рожу.

– Вы смотрите на такие вещи слишком серьезно. Все ведь в жизни бывает, Фортнум.

– Вы даже не делаете вид, что ее любите.

– Не делаю.

– Наверно, вы бывали с ней в публичном доме, вот и думали…

– Я же говорил вам – я ее там видел, но никогда с ней не был.

– Я спас ее оттуда, а вы стали толкать ее назад.

– Я этого не хотел, Фортнум.

– Не хотели и того, чтобы вас вывели на чистую воду. Думали устроиться подешевле, не платить денег за свои удовольствия.

– Какой смысл закатывать сцену? Я считал, что все быстро кончится и вы ничего не узнаете. Ведь ни она, ни я не любим друг друга. Любовь – вот единственная опасность, Фортнум.

– Я любил.

– Вы же получили бы ее обратно. И никогда бы ничего не узнали.

– Когда же это началось, Пларр?

– Когда я во второй раз ее встретил. У Грубера. И подарил ей солнечные очки.

– Куда вы ее повели? Назад к мамаше Санчес?

Эти настойчивые вопросы напомнили доктору Пларру, как пальцами выжимают из нарыва гной.

– Я повел ее к себе домой. Пригласил на чашку кофе, но она отлично понимала, что я под этим подразумеваю. Если бы не я, рано или поздно был бы кто-нибудь другой. Ее и мой швейцар знал.

– Слава богу, – сказал Фортнум.

– Почему?

– Нашел бутылку. Ничего не пролилось.

Было слышно, как Фортнум пьет. Доктор Пларр заметил:

– Лучше бы вы оставили немножко на тот случай…

– Я знаю, вы считаете меня трусом, но теперь я не очень-то боюсь умереть. Это куда легче, чем вернуться назад в поместье и дожидаться, когда у нее родится похожий на вас ребенок.

– Я этого не хотел, – повторил доктор Пларр. Злости больше не было, и защищаться он уже не мог. – Никогда ничего не выходит так, как хочется. Они же не собирались вас похитить. А я не собирался иметь ребенка. Можно подумать, что где-то сидит большой шутник, которому нравится из всего устраивать ералаш. Может, у темной стороны господа бога такое чувство юмора.

– У какой еще темной стороны?

– Это сумасшедшая выдумка Леона. Вот что вам следовало бы услышать, а вовсе не то, что вы услышали.

– Я не собирался подслушивать, просто хотел слезть с этого проклятого ящика и побыть с вами. Мне было тоскливо, а ваши наркотики больше не действуют. Я уже почти добрался до двери, когда услышал, как священник говорит, что вы ревнуете. Ревнует, подумал я, к кому же он ревнует? А потом услышал и вернулся на этот чертов ящик.

Однажды в дальней деревне доктору Пларру пришлось сделать срочную операцию, которой он делать еще не умел. Перед ним был выбор – пойти на риск или предоставить женщине умереть. Потом он испытывал такую же усталость, какую чувствовал теперь, а женщина все равно умерла. В изнеможении он опустился на пол. И подумал: я сказал все, что мог. Что еще я могу сказать? А женщина умирала долго – или так ему тогда показалось.