Василиса Прекрасная

— И я люблю ее, мама, — слова давались ему с трудом. — Но почему же тогда… — он не смог окончить фразу.

— Она сама тебе все расскажет. Ты бы поехал к ней.

— Только не сегодня, — ему вдруг стало страшно. — Завтра. Вот завтра в самый раз.

— Надеюсь, ты не передумаешь. Василий точно знает, где ее найти завтра. А теперь расскажи о себе.

Они проговорили полчаса. Закончив разговор с мамой, Игорь тут же позвонил Бессмертному и после взаимных приветствий обмена дружескими колкостями узнал не только ее домашний адрес и телефон, но и место ее новой работы, где она должна быть завтра с десяти часов утра.

Полночи Игорь промаялся около телефона. Он жаждал услышать ее голос. Но еще больше ему хотелось увидеть ее глаза, прочесть в них подлинные чувства.

— Как же я устал без тебя, Лягушонок, — сказал Игорь, и произнесенное слух ее прозвище внезапно разрядило обстановку. Он широко улыбнулся и с мыслью, что завтра увидит ее, крепко заснул.

* * *

Василиса видела странный сон. Она стояла на снежной вершине. Яркое солнце светило над ее головой, а небо было сказочно синим. Она стояла наверху и прислушивалась: кто-то звал ее.

Посмотрела вниз, но снег ослепил ее, и Вася ничего не могла разглядеть.

«Почему такой яркий свет?» — недоумевала она, а дремавшее сознание вдруг подсказало: «Да это софиты, тебя снимает телевидение, и сейчас тебя увидят миллионы».

Василиса почувствовала, как обливается холодным потом, и попыталась отыскать взглядом камеру, но вокруг расстилались снежные вершины, и только кое-где зеленели ели.

«Да нет же, — сказала она себе. — Это горы. Я в горах. Игорь обещал свозить меня туда».

Игорь!

Теперь она точно слышала — это Игорь звал ее.

Василиса взмахнула руками, поднялась снежная пыль, и она устремилась вниз, вниз, она уже летела, и вот она видит его.

Он стоит внизу, задрав голову, и протягивает к ней руки. И Василиса чувствует, что падает. Прямо к нему в объятия.

Неудержимо быстро.

И почему-то очень больно.

Она с испугу вскочила и увидела, что стоит на полу, а вокруг снежным покрывалом раскинулось одеяло.

«Ничего себе, — пробормотала Вася. — Свалилась с кровати. — Она отказывалась верить очевидному. — Такого со мной с детства не случалось. Вот что значит головокружение от успеха».

Вася, качая головой, подошла к окну. Там оголтело светило солнце, она даже защурилась и в темноте глаз увидела отблески своего чудесного сна.

Василиса, улыбаясь, пошла одеваться, но ее остановил телефонный звонок. Недоумевая, кто бы это мог быть в такую рань, она взяла трубку, но ей никто не ответил. Василиса несколько раз терпеливо сказала:

— Я вас слушаю, дунула для верности и положила трубку на место. — Что за школьные выходки? — обратилась она неизвестно к кому и почему-то подумала: «Сегодня будет насыщенный день».

Игорь подъехал к зданию, про которое ему говорил Василий, и припарковался недалеко от него. Он долго не мог выйти из машины. За последние несколько часов столько всего передумал, все взвесил, все решил, а теперь вот боялся.

Точно! Он просто боялся. Игорь презрительно фыркнул. Третий класс, вторая четверть. А если еще вспомнить этот утренний телефонный звонок! Это уже просто детский сад.

— Да что такое со мной, — сказал он сам себе и начал выбираться из машины.

Игорь запер дверцу, но тут увидел: лобовое стекло чем-то заляпано. Почувствовав, что ему необходимо стереть это пятно именно сейчас, опять открыл машину, долго искал тряпку, потом ожесточенно тер несчастное стекло. Оно уже сверкало, а ему все было мало. Но тут мысль, что, пока он здесь возится, Василиса может куда-нибудь уйти, встряхнула его, и, ругая себя на чем свет стоит, Игорь рванул к дому. По пути вспомнил, что не запер машину, вернулся, закрыл дверцу и почти бегом устремился к зданию.

Василиса уже час ползала на коленях по своим чертежам и все никак не могла прийти к одному-единственному решению. Она ругала себя, друга, что сразу, без перерыва взялась за новый заказ, — надо было отдохнуть, и тогда все давалось бы легче.

Ей предстояло оформить офис одной рекламной компании. С изяществом, но без претензий; дорого, но без роскоши; со вкусом, но ненавязчивым. Таковы были инструкции. И все бы ничего, если бы не напольная ваза, которую владелец фирмы почитал за символ удачи и всюду таскал за собой. И куда приткнуть это произведение искусства, Василиса себе просто не представляла.

Она уже в сотый раз за утро посмотрела на вазу и хмыкнула: без претензий! Ничего себе. Эта чертова ваза диктует весь стиль.

Вася вновь склонилась над чертежами и с головой ушла в работу. Наконец у нее начало что-то вырисовываться. Она увлеклась настолько, что не услышала, как кто-то вошел в комнату и сел на единственный стул, который стоял за ее спиной у дверей.

А Игоря просто не держали ноги. Когда он увидел Васю, все силы сразу куда-то подевались. Он тяжело опустился на подвернувшийся стул и стал наблюдать за ней, вновь и вновь открывая для себя новую Василису.

Стрижка, одежда, уверенность в движениях. Да, она изменилась: она стала такой, какой и должна была быть, такой, какой он почувствовал ее в первый же вечер их знакомства.

Василиса наконец решила, что делать с вазой, и теперь взглянула на нее с видом победителя.

И увидела в ней отражение Игоря. Не доверяя своим глазам, она протянула руку, потерла злосчастную вазу и вдруг услышала голос:

— Я уже из нее выскочил. Лягушонок. Вася медленно обернулась. Игорь смотрел прямо на нее. Он сидел, ссутулившись, на стуле и как-то потерянно улыбался. И в его робкой улыбке она прочла то, что так давно и терпеливо ждала: любовь, обещание счастья, надежду.

Василиса поднялась, не произнеся ни слова, подошла к нему. Игорь обнял ее, прижал к себе, вдохнул ее запах и поклялся, что никогда, больше никогда не отпустит ее.

— Я люблю тебя, — тихо, скорее самому себе, сказал он.

Вася кивнула и заглянула ему в глаза.

— Я так ждала тебя, — шепнула она, и Игорь, наклонившись, нежно поцеловал ее.

23

Уже давно наступил день, а они все лежали в постели и даже не думали вставать.

С того момента, как Игорь обнял ее, он ни на секунду не отрывался от Васи. Терпеливо ждал, не сводя с нее глаз, пока она договорится с коллегой, чтобы тот подменил ее в ближайшие дни; потом повез ее обедать, и они все никак не могли начать разговор. Они словно укрывались за округлыми, такими необходимыми фразами — здесь скользко, осторожно; ты какое вино предпочитаешь; передай мне, пожалуйста, хлеб, салфетку, нож… И только позже, вечером, слова, которые жили в них и так долго ждали появления на свет, обрели наконец свое звучание.

После ужина они поехали к Игорю. Он зажег свечи, было уже темно, наступала ночь, и им так много надо было сказать друг другу.

Слова перемежались поцелуями, пока последние не оказались сильнее. Игорь нежно прикасался к Василисе, он ласкал ее тело, сначала сквозь одежду, потом, медленно обнажая ее, проводил языком по самым затаенным уголкам ее естества. Сладкая нега разливалась в ней, и жар, о котором она даже не подозревала, толчками вспыхивал где-то глубоко внутри нее.

Раздев Василису и уложив в постель, Игорь разделся сам, и тут кольцо юрко выскочило из кармана джинсов и мелко застучало, катясь, по полу. Он нагнулся, поднял его, покрутил по привычке в руках. И надел на палец Василисы. Кольцо пришлось в самую пору.

— Ну вот, — довольно сказал Игорь. — Теперь все на своих местах.

Он лег рядом с ней, провел пальцами по ее щеке, волосам, плечу, погладил грудь, задержал руку на животе.

— Скажи, ты ведь будешь моей женой? — тихо проговорил он.

— Я должна ответить прямо сейчас? — Василиса от волнения едва могла говорить. От внутреннего жара во рту у нее пересохло.

— Да, прямо сейчас. А иначе придется пытать тебя ласками до самого рассвета.