Василиса Прекрасная

Игорь рассмеялся. Он представил себе как Марина нежными ручками с длинными яркими ногтями, брезгливо морща свой аккуратный носик, тащит мусорное ведро. Нет, лучше — елозит тряпкой по грязному полу.

— Не думаю, что это твоя стихия. Расскажи, как вы живете.

«Вы» сорвалось у Игоря с языка случайно, он даже не успел подумать о Василисе, но, произнеся это «вы», понял, почему так искренне обрадовался звонку. С Мариной можно поговорить о Лягушонке. Игорь улыбнулся, его настроение заметно улучшилось.

Чего нельзя было сказать о девушке.

— У меня-то все в порядке, — жестким голосом ответила она. — А вот Васька страдает, все утро ее тошнит…

— Она отравилась? — встревоженно спросил Игорь, перебив Марину.

— Да нет! В ее положении это случается. — Марина выдержала паузу. Он ошарашенно молчал. «То, что надо», — победно подумала она и продолжила: — Сейчас Василиса как раз в ванной, приводит себя в порядок. Она ужинает сегодня с женихом. Так что, можно сказать, у нее все в порядке.

Игорь молчал. Ему никак не удавалось справиться с пустотой, которая вдруг окружила его. Интерес к Марине сразу иссяк.

— Ты меня слушаешь? — донесся издалека ее голос.

— Да, извини, тут ко мне клиент пришел… — Он торопливо попрощался и повесил трубку.

«Сработало!» — Марина ликовала: теперь нити в ее руках, а уж как ими манипулировать, она знала.

Весело напевая что-то себе под нос, девушка направилась в ванную. Она решила заняться своим любимым делом — собой.

Игорь молча смотрел на телефон. Слова Марины ошеломили его. И хотя рассудок пытался внушить ему, что это вполне естественно, у Василисы своя жизнь, свое будущее — чувства отказывались подчиняться ему.

С той самой минуты, как он увидел ее, в нем поселилась спокойная уверенность: они созданы друг для друга, и не существует больше никакого прошлого — с его пустыми интрижками, никому не нужной независимостью и вечным холодом внутри. Для него не имело никакого значения то, что он знает Васю всего несколько часов. Время по отношению к ней перестало играть свою привычную роль.

Но почему он решил, что и она ощущает то же самое? Почему посмел навязывать ей чувства, которые испытывал сам? Игорь вскочил из-за стола и нервно зашагал по кабинету. Ему страстно хотелось увидеть Василису и вместе с тем он очень боялся предстоящей встречи. Несколько раз его рука тянулась к телефону, но он так и не смог дотронуться до аппарата.

Устав от нервного хождения, от неспособности думать о чем-то другом. Игорь обратился к секретарше:

— Тамара, соедини меня, пожалуйста, вот с этим номером, — и протянул ей записную книжку, раскрытую на нужной странице.

— Алло, — спустя минуту услышал он мелодичный голос Марины.

— Это Игорь. Извини, что пришлось прервать разговор. Скажи, а Василиса может подойти к телефону?

— О, мне очень жаль, она уже ушла. Боюсь, вернется только завтра утром.

— Мне тоже очень жаль, — медленно сказал Игорь и устало опустился на стул.

— Я передам, что ты звонил, — Марина была сама доброта и нежность.

Положив трубку, она зло улыбнулась, и как раз в этот момент в комнату влетела Василиса.

— Это не мне звонили?

— Нет, успокойся. Тебе звонили, когда ты изволила прогуливаться. — Марина иезуитски замолчала. Вася вся так и подалась вперед. — Виталик просил передать, что с нетерпением ждет встречи.

Василиса разочарованно выдохнула застрявший в легких воздух. Ссутулившись, побрела к двери, впервые за день подумав: наверное, она сошла с ума, полагая, что Игорь мог всерьез заинтересоваться ею.

5

Прошла неделя. Все эти дни Вася, пытаясь обмануть себя, находила в доме неотложные дела. И вздрагивала от каждого телефонного звонка. С беспечностью счастливого человека она не догадалась попросить телефон у Игоря и теперь горько жалела об этом. Ей стало скучно жить, и мысль, что только его голос (пусть только голос) может вернуть ей интерес к существованию, не оставляла ее.

Сумерки тихо вползали в комнату, пробираясь щупальцами в самые дальние ее уголки. Надо было вставать, одеваться, причесываться и идти на свидание с нелюбимым человеком. Дальше откладывать с ним встречу было уже просто неприлично.

Василиса, кряхтя как старуха, поднялась с постели, лениво причесалась, почти не глядя, натянула первую попавшуюся под руки одежду («Краситься не буду») и тихо, как-то согбенно, вышла на вечернюю улицу. Ехать было недалеко, и торопиться ей не хотелось. Она вполне успевала к назначенному часу. Василиса как раз поворачивала за угол, когда к их подъезду подкатила машина. Краем глаза девушка заметила белое пятно, но не обернулась.

«Нельзя становиться неврастеничкой», — с усталой строгостью сказала она себе и убыстрила шаг.

Судьба не успела столкнуть их в этот вечер, опоздав всего на минуту.

Игорь вышел из машины, но заходить в подъезд не стал. Он и так считал, что спятил, приехав сюда. Но что-то гнало его к этому дому. Ему хотелось просто посмотреть на ее окна, ощутить хоть малую, но причастность к ее жизни.

Докурив сигарету, он бросил окурок под колеса машины и с видом человека, принявшего наконец непростое решение, сел за руль и рванул с места.

Виталика Василиса увидела издалека. Он был высок, несколько грузен, чуточку лысоват, с небольшой бородой, опрятно и со вкусом одет — и с огромным букетом гвоздик в руках.

«Кому это он? — машинально подумала она и тут же испуганно сообразила: — Мне!»

Испытывая одновременно чувство симпатии и вины, Василиса подошла к нему сзади и некоторое время тихо стояла, продлевая последние мгновения блаженной свободы.

Виталику надоело топтаться на одном месте, и он подумал, что неплохо бы спрятаться за рекламным щитом, дождаться Василисы и торжественно, без суеты, вручить ей этот чертов букет, который стоил целое состояние. Он резко обернулся — и налетел на испуганную девушку. Виталик досадливо поморщился. Сюрприза не получилось.

— Это ты, — не то вопросительно, не то утвердительно пробормотал он вместо приветствия.

— А ты ждал кого-то еще? — понимая, что говорит глупость, и в то же время надеясь на чудо (как бы просто все разрешилось), спросила Василиса.

— Ну о чем ты? Тебе же прекрасно известно: ты у меня единственная! — с запальчивостью и ненужной серьезностью произнес Виталик.

— Но цветы… Ты никогда раньше не дарил мне.

— Да, цветы, — он сунул ей букет. — В такой вечер, — Виталик старательно выделял слово «такой» с запоздалой значительностью, — они очень кстати.

Вася смутилась: такого поворота событий она никак не ожидала. «Будто кто надоумил его», — с внезапной проницательностью подумала девушка и, пытаясь спасти положение, робко спросила:

— Зайдем в «Макдоналдс»?

— Нет, сегодня мы ужинаем в приличном месте. Я уже заказал столик.

— Но сейчас такие цены! — в ужасе вскричала Вася. — И потом, я совсем не голодна, — вспомнив о еде, ее желудок, которому ничего не перепадало с самого утра, предательски и со злорадством заурчал.

— Меня всегда поражала твоя скромность. И твое понимание, — проникновенно сказал Виталик. — Но теперь я получаю солидные деньги и вполне смогу обеспечить семью. Тебе даже не придется работать.

— Но я хочу работать, — автоматически возразила Василиса и лихорадочно подумала: «О Господи, о чем это я?»

А Виталик уже по-хозяйски держал ее за руку, вел по улице, усаживал за ресторанный столик. И только увидев перед собой карту вин, Вася поняла, что упустила момент. Уйти сейчас означало бы сильно обидеть человека, который явно к ней неравнодушен. Она подняла глаза и взглянула на самодовольно улыбающегося Виталика. Он наслаждался ситуацией, широтой своей души и так увлекся собственными приятными переживаниями, что совсем не замечал растерянности Василисы.

«Она смущена и благодарна. Сегодня я возьму ее». Глаза его заволокло похотью, ладони вспотели. Марина сказала ему, что Вася в свои двадцать два еще девственница (исключительный случай), и мысль, что это нетронутое чистое тело с такой бархатистой кожей и манящими формами будет всецело принадлежать ему, пьянила Виталия.