Смертельный рай

Глядя на него и слушая его слова, Лэш понял, что может победить лишь одним оружием — своими знаниями. Если ему удастся измотать Сильвера, найти типичные для безумца расхождения в словах и поступках, возможно, появится шанс.

— Вы только что спрашивали меня, зачем вам было совершать те убийства, — продолжал Лэш. — Я надеялся, что вы окажетесь мужчиной и признаетесь сами. Впрочем, вы вынуждаете меня, чтобы я доказал это вам. Что означает необходимость проведения психологического анализа вашей личности.

Сильвер внимательно наблюдал за ним.

— Вы робкий одиночка, плохо чувствующий себя в обществе. Наверняка вам нелегко дается общение с противоположным полом. Возможно, вы считаете себя неуклюжим или непривлекательным. С другими людьми вы общаетесь с помощью электронной почты, видеотелефона или Мочли. О вашем детстве мало что известно; возможно, вы пытались скрыть правду о нем. Вы живете здесь как монах, наедине с собственным творением — которое, кстати, имеет женский голос и имя, — посвящая все свое время его совершенствованию. И разве не говорит о многом — весьма о многом, — что вы решили использовать дело своей жизни для соединения одиноких сердец?

Не услышав ответа, он продолжал:

— Конечно, робких людей предостаточно. Многие чувствуют себя неловко в обществе других. Поскольку вы совершили те убийства, ваша история наверняка намного сложнее. — Он немного помолчал, глядя на Сильвера. — Что вы можете сказать нам об аватаре-ноль? Так уж получается, что он идеально подходит к аватарам всех женщин из шести суперпар.

Сильвер не ответил, лишь внезапно побледнел.

— Ведь это ваш аватар? Образ вашей собственной личности, находящийся в системе со времен первоначальных тестов программного обеспечения «Эдема». Вы просто не удалили его, когда программа была полностью запущена. Вы тайно проверяли, насколько бы вы подходили настоящим кандидаткам. Искушение найти себе партнера оказалось слишком велико. Вы бы не выдержали, не имея возможности проверить это. Вот только с этим знанием вы тоже не могли жить.

Сильвер успел прийти в себя, и по его лицу невозможно было что-либо понять.

Лэш повернулся к Таре.

— С точки зрения психолога, я вижу тут две возможности. Первая — что мы имеем дело с обычным социопатом, безответственной и самовлюбленной личностью, лишенной всяческой морали. Такой был бы зачарован теми шестью женщинами, выбранными в качестве идеальных спутниц. Он одновременно желал бы их и боялся. И безумно ревновал бы к любому другому мужчине, который осмелился бы обладать ими. В литературе описано множество подобных случаев.

Он снова помолчал.

— Есть ли в этой гипотезе какие-либо пробелы? Да. Социопаты нечасто обладают столь выдающимся интеллектом. Кроме того, они редко испытывают угрызения совести из-за своих поступков. А мне кажется, что Ричард весьма переживает из-за них. По крайней мере, часть его личности.

Лэш вновь повернулся к создателю «Эдема».

— Я знаю правду о Торпах, об их повторном медицинском обследовании и завышенной дозе сколипана. А что вы сделали с Карен Уилнер?

Вопрос повис в воздухе. Наконец Сильвер откашлялся.

— Ничего. Я никого не убивал. — Голос его звучал теперь иначе, более хрипло и резко. — Мисс Стэплтон, вы сами видите, что утопающий цепляется за соломинку. Доктор Лэш готов говорить и делать что угодно, лишь бы спасти себя.

— Займемся тогда второй, более правдоподобной гипотезой, — сказал Лэш. — Ричард Сильвер страдает комплексом психических расстройств, обычно называемым раздвоением личности.

— Это миф, — фыркнул Сильвер. — Жвачка из кинофильмов.

— Хотел бы, чтобы это было так. Одна из моих пациенток как раз страдает подобным заболеванием. Его очень трудно вылечить. Обычно это результат тяжелого детства — сексуальных издевательств, физических или эмоциональных страданий. Например, у той женщины был агрессивный, злой отец. Для некоторых детей столь травмирующие переживания просто невыносимы. Дети еще слишком малы, чтобы понять, что это не их вина, особенно если мучения исходят от якобы любящих их родителей. В таких случаях дело может дойти до расщепления личности. Коротко говоря, они как бы создают других людей, которые страдают вместо них. — Он посмотрел на Сильвера. — Почему вы окружаете свое детство такой тайной? Почему вы лучше себя чувствуете рядом с компьютером, чем с другими людьми? Не было ли у вас агрессивного и злого отца?

— Оставьте в покое мою семью, — проговорил Сильвер.

Лэш впервые услышал в его голосе неподдельный гнев.

— Такие люди выглядят нормальными? — спросила Тара.

— Более чем. И обычно преуспевают в жизни.

— Они умны?

Лэш кивнул.

— Чрезвычайно.

— Не говорите мне, будто верите в это, — сказал Сильвер Таре.

— Подобные люди отдают себе отчет в том, что у них есть другие «я»? — снова спросила Тара.

— Обычно нет. Они замечают провалы во времени, когда понятия не имеют, что с ними происходило полдня. Цель лечения состоит в том, чтобы пациент примирил между собой все свои личности.

Откуда-то снизу донесся глухой удар — не слишком громкий, но пол лаборатории слегка содрогнулся. Все трое переглянулись.

Ситуация начала казаться Лэшу слегка сюрреалистичной. Он сидел тут, строя теории, в то время как в любой момент сюда могли ворваться вооруженные люди, готовые застрелить его. Но он почти закончил. Сказать оставалось немногое.

— В таких случаях обычно доминирует одна личность, — продолжал он. — Часто это нормальная, «хорошая» сторона. Другие же личности питают чувства, слишком опасные для доминирующей. — Он показал на Сильвера. — Так что внешне Ричард именно тот, кем кажется: выдающийся программист со склонностью к затворничеству. Человек, который — как он сам мне сказал — считает, что отвечает за своих клиентов точно так же, как и врач. Впрочем, боюсь, что существуют и другие Ричарды Сильверы, которых он не позволяет нам заметить. Тот Сильвер, для которого идеальная спутница была как угрозой, так и неодолимым искушением. И еще один, более опасный Ричард Сильвер, испытывающий смертельную ревность при мысли о том, что такой женщиной мог бы обладать другой мужчина.

Он замолчал. Создатель «Эдема» смотрел на него, сжав губы, с опасным блеском в глазах. Лэш видел его досаду и гнев. Но чувство вины? Он не был уверен. И у него не оставалось времени, ни мгновения времени…

Словно в подтверждение, снизу донесся очередной глухой удар.

— Эдвин будет здесь через несколько минут, — сказал Сильвер. — И все ваши тягостные игры закончатся.

Лэш вдруг ощутил огромную усталость.

— И это все? Больше вам нечего добавить?

— А что мне еще говорить?

— Вы могли бы признаться в правде.

— Правда. — Сильвер чуть ли не выплюнул это слово. — Правда состоит в том, что вы оскорбили меня своей псевдо-психологической чушью. Так что закончим этот цирк. Я достаточно долго терпел. Вы виновны в четырехкратном убийстве. Имейте смелость признаться в этом.

— Значит, вы сможете это вынести? Сумеете обречь невинного человека на смерть?

— Вы вовсе не невинны, доктор Лэш. Почему бы вам самому не признать очевидное? Все остальные уже сделали это.

Лэш повернулся к Таре.

— Это так? В какую версию вы верите?

— Версию, — презрительно бросил создатель «Эдема». — Вы серийный убийца.

— Тара? — настаивал Лэш.

Тара глубоко вздохнула и повернулась к Сильверу.

— Чуть раньше вы кое о чем меня спросили. Цитирую: «Вы в самом деле считаете, что я мог бы убить тех женщин?»

Сильвер удивленно взглянул на нее.

— Да, я так сказал. А что?

— Почему вы говорили только о женщинах? А как насчет мужчин?

— Я…

Создатель «Эдема» неожиданно замолчал.

— Вы не слышали теории Кристофера о том, что только женщины получили слишком большую дозу лекарства, вызывающего склонность к убийству и самоубийству. Так почему же вы говорили исключительно о женщинах?

— Это был чисто риторический вопрос.