Обреченное королевство

— Эй, командир взвода, ты заботишься о своих копье и щите? — крикнул он в ответ.

Мужчина нахмурился, но Каладин знал, о чем он думает. Оружие — жизнь солдата; за оружием ухаживали как за детьми, первым делом заботясь о нем и только потом о еде и отдыхе.

Каладин кивнул на мост.

— Это мой мост, — сказал он громко. — Мое оружие, единственное, которое мне разрешено. Обходись с ним хорошо.

— Или что ты сделаешь? — крикнул другой солдат, вызвав смех в их рядах. Но командир взвода не сказал ничего. Он выглядел встревоженным.

Конечно, слова Каладина были бравадой. Он ненавидел мост. Но остался стоять.

Спустя несколько мгновений мост Каладина пересек сам кронпринц Садеас. Светлорд Амарам всегда казался таким героем, кем-то особенным. Генерал-джентльмен. Садеас был совсем другим. Круглое лицо, курчавые волосы, надменное выражение лица. Он ехал как на параде, одной рукой легко касаясь поводьев, а другой держа под мышкой шлем. Красные доспехи, на шлеме легкомысленные кисточки. Так много бессмысленной роскоши, что она почти полностью затеняла чудесный древний артефакт.

Каладин забыл об усталости, руки невольно сжались в кулаки. Вот светлоглазый, которого он ненавидел больше всего, вот бессердечный человек, который каждый месяц отправлял на верную погибель сотни мостовиков. Человек, который по непонятным причинам специально запретил мостовикам иметь щиты.

Вскоре Садеас и его почетная гвардия проехали, и только тут Каладин сообразил, что должен был поклониться. Садеас не обратил внимания, но если бы заметил, то… Тряхнув головой, Каладин поднял свою бригаду, хотя понадобилось специально подтолкнуть Камня — огромного рогоеда — встать и двигаться. Перейдя через пропасть, его люди подхватили мост и побежали к следующей расщелине.

Процесс повторялся столько раз, что Каладин потерял счет. Но при каждом пересечении он отказывался ложиться. Он стоял с руками за спиной и смотрел, как армия переходит. Все больше солдат замечали его и зубоскалили. Он не обращал на них внимания, и на пятый или шестой раз шуточки прекратились. Однажды, увидев светлорда Садеаса, он поклонился, хотя желудок скрутился в трубочку. Он не служит этому человеку. Он ни в коем случае не верен ему. Но он служит своим людям, он служит Четвертому Мосту. Он должен спасти их, и его не должны наказывать за наглость.

— Поменяться! — скомандовал Газ. — Задние — вперед.

Каладин резко повернулся. Следующее пересечение — атака. Он прищурился, глядя вдаль, и с трудом различил линию темных фигур, собравшихся на другом плато. Паршенди уже там и строятся. За ними группа вскрывает куколку.

Каладин почувствовал разочарование. Они бежали недостаточно быстро. И — хотя они и устали — Садеас хочет атаковать как можно быстрее, прежде чем паршенди достанут сердце из раковины.

Мостовики встали, молчаливые и испуганные. Они знали, что будет сейчас.

Они пересекли пропасть, перетащили мост и выстроились около него в обратном порядке. Солдаты встали в боевом порядке. Они тоже молчали, как люди, приготовившиеся нести погребальный гроб на костер.

Мостовики оставили для Каладина место сзади, защищенное и сравнительно безопасное. Сил приземлилась на мост и поглядела на место. Каладин подошел к нему, усталый морально и физически. Он слишком сильно гонял себя сегодня утром, потом стоял и не отдыхал. Что заставило его все это сделать? Он с трудом ходит.

Он посмотрел на мостовиков. Его люди безропотны, унылы и напуганы. Если они откажутся бежать, их убьют. Если побегут, на них обрушится дождь стрел. Они не смотрят на далекую линию лучников-паршенди. Они смотрят вниз.

Это твои люди, сказал себе Каладин. Сами того не зная, они нуждаются в тебе. Ты должен повести их.

Но разве можно вести их сзади?

Он вышел из линии и обогнул мост. Двое из его людей — Дрехи и Тефт — потрясенно глядели, как он шел мимо. В точке смерти — самом центре первого ряда — стоял Камень, здоровенный светло-коричневый рогоед. Каладин коснулся его плеча.

— Иди на мое место, Камень.

Удивленный здоровяк посмотрел на него.

— Но…

— Иди назад.

Камень задумался. Еще никто не стремился занять самое опасное место впереди.

— Ты опьяненный воздухом низинник, — сказал он с сильным акцентом. — Хочешь подохнуть? Тогда прыгай в пропасть. Так оно легче.

— Я бригадир. Моя привилегия — бежать впереди. Иди.

Камень пожал плечами, но сделал, как ему сказали, заняв место Каладина сзади. Никто не сказал ни слова. Если Каладин хочет, чтобы его убили, кто будет протестовать?

Каладин поглядел на мостовиков.

— Чем дольше этот мост лежит, тем больше стрел они обрушат на нас. Будьте тверже, решительней и быстрее. Поднять!

Люди подняли, внутренние ряды зашли под него и расположились по пять человек в ряд. Каладин встал в самом центре, высокий плотный человек по имени Лейтен — слева, худой и длинный Мерк справа, Адис и Корл по краям. Пять человек в ряд. Смертельный ряд.

Как только все бригады приготовились, Газ скомандовал:

— Атака!

Они побежали, пронесясь мимо солдат, державших копья и щиты. Некоторые из солдат изумленно смотрели на презренных мостовиков, так храбро бегущих к смерти. Остальные отвернулись, возможно стыдясь встречаться глазами с теми, кто заплатит жизнью за то, чтобы они могли пересечь пропасть.

Каладин глядел вперед, заставив замолчать недоверчивый внутренний голос, только что кричавший о его непроходимой глупости. На полной скорости он мчался к последней пропасти, сосредоточившись на линии паршенди. Черно-красные пальцы крепко держали луки.

Сил, превратившаяся в полоску света, неслась прямо перед Каладином.

Луки пошли вверх. Каладин не бежал в атаку в этой — смертельной — линии с того плохого первого дня в бригаде. Всегда были новые люди, которых ставили в точку смерти. И если их убивали, не надо было заботиться об их обучении.

Лучники натянули тетивы, выбрав в качестве целей пять или шесть бригад. В том числе и Четвертый Мост.

Луки выстрелили.

— Тьен! — крикнул Каладин, почти обезумев от усталости и разочарования. Он проревел имя вслух — сам не понимая почему, — и стена стрел рванулась к нему. Каладин почувствовал прилив энергии, внезапную волну, неожиданную и необъяснимую.

Стрелы долетели до цели.

Мерк упал без звука, в него попали четыре или пять стрел, кровь брызнула на камень. И Лейтен упал, вместе с Адисом и Корлом. Стрелы ударились о землю перед Каладином, и еще добрых полдюжины вонзились в дерево вокруг его головы и рук.

Каладин не знал, попали в него или нет. Энергия и тревога текли через него. Он продолжал бежать, крича и держа мост на плечах. И по какой-то причине группа лучников-паршенди опустила луки. Он увидел их мраморную кожу, странные красноватые — или оранжевые — шлемы, коричневую одежду. Они казались смущенными.

Так или иначе, они подарили Четвертому Мосту несколько драгоценных мгновений. К тому времени, когда они опять подняли луки, бригада Каладина уже достигла пропасти. Осталось пятнадцать бригад — и его в том числе. Пять погибли.

Они стали закрывать дыру.

Каладин закричал, когда на его бригаду обрушился следующий залп. Одна стрела вскрыла ему кожу до ребер, обнажив кость. Он почувствовал, как она ударила, но не ощутил боли. Он прополз вдоль моста и стал помогать толкать его. Бригада Каладина сумела поставить мост, пока лучники алети отвлекали паршенди, обрушив на них волну стрел.

Через мост помчалась кавалерия, и о мостовиках все забыли. Каладин стоял на коленях за мостом, а все остальные члены его бригады хромали прочь, раненые и окровавленные; свою часть работы они выполнили.

Каладин прижал руку к боку, чувствуя, как между пальцами капает кровь. Простая рваная рана, около дюйма в длину, недостаточно широкая, чтобы угрожать жизни.

Голос отца.

Каладин выдохнул.

Нужно уйти в безопасное место.

Стрелы так и летали над головой, выпущенные лучниками алети.