Реликт

– Для музея, – ответил Смитбек. – По инициативе Рикмен.

– Рикмен? – Глаза фон Остера внезапно сузились.

– Да. А что?

– Вы работаете на Рикмен?

– Собственно говоря, нет. Она просто, ну... вмешивается, – объяснил журналист.

Фон Остер усмехнулся.

– Несносная особа! Почему вы работаете под ее началом?

– Так уж получилось, – ответил Смитбек, довольный тем, что обрел союзника. – Вы даже не представляете, чего я от нее натерпелся. Господи!

Фон Остер сцепил пальцы рук.

– Охотно верю! Охотно! Она повсюду чинит неприятности! Даже на выставке!

Смитбек внезапно заинтересовался.

– Какие же?

– Она бывает там ежедневно, твердит “это нехорошо, то нехорошо”. Майн Готт[11], ну и женщина!

– Это на нее похоже, – произнес Смитбек с мрачной улыбкой. – И что же там нехорошо?

– Ну вот, я был вчера там во второй половине дня. Она явилась и подняла крик: “Все покиньте выставку! Мы внесем статуэтку племени котога!” Всем пришлось бросить работу и выйти.

– Статуэтку? Какую? Что в ней такого секретного?

Журналист вдруг подумал: нечто, столь беспокоящее Рикмен, может оказаться полезным для него.

– Статуэтку Мбвуна, важный экспонат. Я о ней почти ничего не знаю. Но Рикмен была очень озабочена, можете мне поверить.

– Почему?

– Я же говорю, из-за этой статуэтки. Вы про нее не знаете? О ней много разговоров, очень, очень дурных. Я стараюсь не обращать внимания.

– Каких, например?

Смитбек еще долго слушал старика. И наконец, пятясь, вышел из мастерской. Фон Остер провожал его до самого лифта.

Когда двери закрывались, старик все еще продолжал говорить.

– Для вас несчастье работать на нее! – прокричал он, когда лифт тронулся вверх. Но Смитбек не слышал. Он напряженно размышлял.

20

Лишь под вечер утомленная Марго подняла взгляд от монитора. Нажала на клавиши, запуская стоявший в коридоре принтер, потом откинулась назад и потерла глаза. Текст для Мориарти был наконец готов. Возможно, получился он не столь изящным и вразумительным, как ей хотелось бы, но работать над ним больше не было времени. Все же она была довольна своим трудом и собралась отнести распечатку на четвертый этаж, в обсерваторию Баттерфилда, где находилась группа подготовки “Суеверий”.

Марго полистала справочник, нашла номер телефона Мориарти. Потом придвинула аппарат и набрала четырехзначный номер.

– Центр подготовки выставки, – услышала она в трубке протяжный голос. В отдалении слышались голоса.

– Можно Джорджа Мориарти? – спросила Марго.

– Думаю, он на выставке, – ответил тот же голос. – Мы расходимся. Передать ему что-нибудь?

– Нет, спасибо. – Марго положила трубку. Поглядела на часики: почти пять. Пора покидать музей. Но выставка открывалась в пятницу вечером, а она обещала Мориарти этот материал.

Собравшись встать. Марго вспомнила просьбу Фрока позвонить Грегу Каваките. Вздохнула и снова взялась за телефон. Сделаю попытку. Скорее всего он уже ушел, и можно будет просто оставить запись на автоответчике.

– Грег Кавакита слушает, – послышался в трубке знакомый баритон.

– Это Марго Грин. – Перестань говорить извиняющимся тоном. Он не глава отдела, не твой начальник или что-то в этом роде.

– Привет, Марго. В чем дело?

Она услышала позвякивание его ключей.

– Хочу попросить тебя о любезности. Собственно говоря, это предложение доктора Фрока. Я делаю анализ образцов лекарственных растений, которыми пользовалось племя кирибуту, и он хотел бы, чтобы я пропустила их через твой экстраполятор. Возможно, обнаружатся какие-то генетические аналогии.

Молчание.

– Доктор Фрок считает, что это будет полезным испытанием твоей программы, а заодно и помощью мне, – добавила она.

– Понимаешь, Марго, – ответил, помолчав. Кавакита, – я бы рад тебе помочь. Поверь. Но экстраполятор пока еще не в том виде, чтобы им пользовался кто попало. Я все еще довожу его до ума и не могу поручиться за результаты.

Лицо Марго вспыхнуло.

– Кто попало?

– Извини, неудачно выразился. Ты понимаешь, что я имею в виду. К тому же время у меня сейчас напряженное, и необходимость рано покидать музей очень некстати. Слушай, может, вернемся к этому разговору через недельку-другую. Лады?

Кавакита положил трубку.

Марго поднялась, схватила куртку, сумочку и направилась в коридор к принтеру за распечаткой. Ей стало ясно, что Кавакита будет затягивать дело до бесконечности. Ну и черт с ним. Нужно найти Мориарти и отдать ему распечатку. В конце концов, возможно, удастся посмотреть выставку, а может, и узнать, из-за чего поднялся весь этот шум.

Несколько минут спустя Марго медленно шагала по пустынному мемориальному залу Селоуса. У входа стояли двое охранников, ассистент в информационном центре готовил сувениры, предназначенные для продажи посетителям на следующий день. Если только посетители будут, подумала Марго. Под громадной бронзовой статуей Селоуса разговаривали двое полицейских. Марго они не заметили.

Девушка невольно вернулась мыслями к утреннему разговору с Фроком. Если убийцу не найдут, меры безопасности будут ужесточаться. Возможно, защиту ее диссертации перенесут на более поздний срок. Или весь музей вообще закроют. Марго потрясла головой. Если это произойдет, она точно уедет в Массачусетс.

Марго направилась к галерее Уокера и заднему входу на выставку. К ее смятению, большие железные двери оказались закрыты. Перед ними на двух медных столбиках висел бархатный шнур, а рядом неподвижно стоял полицейский.

– Могу я помочь вам, мисс? – спросил он. На его нагрудной табличке было написано “Ф. БОРЕГАР”.

– Хочу повидать Джорджа Мориарти, – ответила Марго. – Думаю, он на выставке. Нужно кое-что отдать ему.

Она помахала распечаткой, но на полицейского это не произвело впечатления.

– Извините, мисс, – сказал он. – Уже шестой час. Вам не следует находиться здесь. – И добавил помягче: – К тому же выставка опечатана до открытия.

– Но... – запротестовала было Марго, потом со вздохом повернулась и пошла обратно к ротонде.

Зайдя за угол, девушка остановилась. В конце пустого коридора виднелся большой полутемный зал. Полицейского Борегара видно не было. Поддавшись порыву. Марго повернула налево, через маленький, невысокий проем в другой, параллельный коридор. Может, все-таки еще не поздно найти Мориарти.

Марго поднялась по широкой лестнице, осторожно огляделась и крадучись вошла в сводчатый зал, посвященный насекомым. Потом свернула направо и вышла на галерею, опоясывающую второй ярус морского зала. Как и повсюду в музее, там было безлюдно и жутковато.

Она спустилась по одной из парных лестниц на гранитный пол нижнего яруса. Шагая еще осторожнее, миновала группу моржей в натуральную величину и тщательно изготовленный макет подводного рифа. Такие диорамы, вошедшие в моду в тридцатых – сороковых годах, больше не строили – Марго знала, что теперь это стало слишком дорого.

В дальнем конце зала был выход на галерею Вейсмана, где устраивались большие временные экспозиции. Это была одна из галерей, где размещались “Суеверия”. Стекла дверных створок были закрыты изнутри черной бумагой, висело большое объявление: “ГАЛЕРЕЯ ЗАКРЫТА. ГОТОВИТСЯ НОВАЯ ВЫСТАВКА. СПАСИБО ЗА ПОНИМАНИЕ”.

Левая створка находилась на запоре. Правая легко подалась.

Дверь с легким шелестом закрылась, и Марго оказалась в узком пространстве между стенами галереи и “изнанкой” собственно выставки. Там в беспорядке были разбросаны листы фанеры, длинные гвозди, по полу вились электрокабели. Слева от нее громоздилось грубо сколоченное сооружение с деревянными подпорками, очень похожее на задник голливудской декорации. Эта часть выставки не предназначалась для глаз посетителей.

Марго осторожно двинулась по захламленному полу, ища какой-нибудь проход на выставку. Освещение было скудным – забранные металлической сеткой лампочки располагались через двадцать футов, – и ей вовсе не хотелось споткнуться и упасть. Вскоре девушка обнаружила небольшой проем между деревянными панелями и решила, что сможет протиснуться.