Реликт

– Ее изображение было вытиснено на журнале! – воскликнул Смитбек.

– И на письме, отправленном Монтегю! – добавила Марго.

– Видимо, это было что-то вроде фамильного герба Уиттлси. Для чего зверь притащил его с Амазонки, мы никогда не узнаем, но медальон находился там.

– В логове находились и другие артефакты, – сообщил с набитым ртом д’Агоста. – Вместе с семенными коробочками Максуэлла. Это существо было прямо-таки коллекционером.

– Какие же? – спросила Марго, подойдя к одному из окон и глядя наружу.

– Совершенно неожиданные. Набор ключей от машины, множество монет и жетонов для входа в метро, даже прекрасные карманные золотые часы. По фамилии на внутренней стороне крышки мы отыскали их владельца, он сказал нам, что лишился их три года назад. Был в музее, и его обокрали. – Д’Агоста пожал плечами. – Может, одно из неопознанных тел принадлежало этому воришке. А может, мы никогда его не найдем.

– Существо повесило их на гвозде в стене логова, – сказал Пендергаст. – Оно любило красивые вещи. Очевидно, это еще одно свидетельство его разумности.

– Все было взято в стенах музея? – спросил Смитбек.

– Насколько можно судить – да, – ответил Пендергаст. – Ничем не подтверждается, что существо могло – или хотело – найти выход из него.

– Да? – сказал Смитбек. – А как же тот выход, к которому вы вели д’Агосту?

– Он нашел его, – простодушно ответил агент ФБР. – Вам очень повезло.

Смитбек повернулся, чтобы задать вопрос д’Агосте. Пендергаст воспользовался этим, встал и направился за тортом.

– Благодарю вас, доктор Фрок, за угощение, – сказал он, возвратившись на место.

– Вы спасли нам жизнь, – сказал ученый. – И я решил, что маленький торт вполне уместен как способ пожелать вам доброго пути.

– В таком случае, – сказал Пендергаст, – пожалуй, я нахожусь здесь не по праву.

– Как так? – спросил Фрок.

– Возможно, я не навсегда покидаю Нью-Йорк. Видите ли, меня собираются перевести на должность директора нью-йоркского отделения ФБР.

– Значит, Коффи она не достанется? – усмехнулся Смитбек.

Пендергаст покачал головой.

– Бедный мистер Коффи. Надеюсь, он доволен своим положением в Уэйко[20]. Во всяком случае, мэр, воспылавший симпатией к капитану д’Агосте, считает, что я вполне могу рассчитывать на этот пост.

– Поздравляем! – воскликнул Фрок.

– Это еще не решено, – ответил Пендергаст. – И я еще не уверен, хочу ли остаться здесь. Хотя у Нью-Йорка есть свои прелести.

Он встал и подошел к окну, из которого Марго глядела на Гудзон и зеленые холмы Палисейда за ним.

– Какие у вас планы, Марго? – спросил он. Она повернулась к нему:

– Решила остаться в музее, пока не закончу работу над диссертацией. Фрок засмеялся:

– Говоря по правде, я отказался ее отпустить.

Марго улыбнулась:

– Я получила приглашение из Колумбийского университета. Предлагают должность доцента с будущего года. Колумбийский университет – альма-матер моего отца. Так что, сами понимаете, я должна защититься.

– Замечательная новость! – сказал Смит-бек. – Мы должны это отпраздновать сегодня за ужином.

– За ужином? Сегодня?

– Cafe des Artistes[21], семь часов, – сказал журналист. – Я всемирно известный писатель или вот-вот стану им. Шампанское согревается, – спохватился он и потянулся за бутылкой.

Все собрались у стола, Фрок достал бокалы. Смитбек направил горлышко бутылки в потолок и громко выстрелил пробкой.

– За что выпьем? – спросил д’Агоста, когда бокалы были наполнены.

– За мою книгу, – не утерпел Смитбек.

– За особого агента Пендергаста и его благополучное возвращение домой, – произнес Фрок.

– Помянем Джорджа Мориарти, – негромко сказала Марго.

– Помянем.

Воцарилось молчание.

– Благослови нас всех, Господи, – нараспев протянул Смитбек. Марго шутливо ущипнула его.

Эпилог

63

Лонг-Айленд, полгода спустя

Кролик дернулся, когда игла вонзилась ему в бедро. Кавакита наблюдал, как темная кровь наполняет шприц.

Он бережно посадил кролика обратно в клетку, потом перелил кровь в три пробирки. Открыл центрифугу, вставил их в барабан и закрыл крышку. Щелкнул выключателем и стал слушать, как гудение переходит в вой, свидетельствовавший, что сила вращения разделяет кровь на компоненты.

Поначалу все давалось очень трудно: найти подходящее место, собрать оборудование, даже оплачивать помещение. За полуразвалившиеся склады в Куинсе дерут невероятно много. Труднее всего оказалось обзавестись компьютером. Вместо того чтобы купить его, Кавакита в конце концов ухитрился подключиться по телефону к большому компьютеру в медицинском колледже Соколова. Место для прогонов экстраполяционной генетической программы вполне надежное.

Кавакита заглянул через грязное окно в полу в лабораторию, расположенную этажом ниже. Помещение было темным и почти пустым, только свет от аквариумов, стоявших вдоль дальней стены на железных стеллажах, отбрасывал на пол легкое зеленоватое сияние. От фильтровальных систем исходило легкое бульканье. Резервуаров уже около двух дюжин. Скоро потребуются еще. Но деньги становились все меньшей и меньшей проблемой.

Поразительно, думал Кавакита, самые изящные решения вместе с тем и самые простые. Но вот само видение ответа отделяет гениального ученого от просто выдающегося.

Так вышло и с загадкой Мбвуна. Он, Кавакита, единственный, кто усомнился в очевидном, стал искать другой ответ и – теперь – нашел.

Вой центрифуги стал затихать, вскоре замерцала красная надпись “ЗАВЕРШЕНО”. Кавакита открыл крышку и достал пробирки. Кровь разложилась на три компонента: сверху сыворотка, посередине тонкий слой белых кровяных клеток и на дне толстый слой красных. Он аккуратно высосал шприцем сыворотку, потом поместил по капле на несколько предметных стекол. Добавил несколько ферментов и реактивов.

Одно из стекол покраснело. Кавакита улыбнулся. Все очень просто.

После того как Фрок и Марго, столкнувшись с ним на открытии выставки, принялись сбивчиво излагать аргументы за то, чтобы немедленно закрыть мероприятие, его первоначальный скептицизм быстро сменился глубоким интересом. Прежде он почти не уделял внимания этой проблеме. Но буквально едва оказавшись на Риверсайд-драйв – вынесенный истеричной толпой, – молодой ученый начал размышлять. Затем – задавать вопросы. И когда потом Фрок объявил, что тайна раскрыта, любопытство его лишь возросло.

Если быть честным, то, пожалуй, Кавакита сохранял несколько большую объективность, чем те, кто оказался в музее той ночью и сражался в темноте со зверем. Но так или иначе, в решении были мелкие погрешности: небольшие неясности, незначительные противоречия, которых не заметил никто.

Никто, кроме Грегори Кавакиты.

Он всегда был очень скрупулезным исследователем, педантичным до мелочей и вместе с тем исполненным ненасытного любопытства. Это помогало ему и в Оксфорде, и по приходе в музей. И вот помогло снова. Стремление к точности и осторожность побудили его вмонтирвать в экстраполятор подпрограмму сбора информации. Из соображений безопасности, разумеется, и чтобы знать, для чего используют его программу другие.

Поэтому, вполне естественно, Кавакита посмотрел, чем занимались Фрок и Марго.

Потребовалось лишь нажать несколько клавиш, и компьютер выдал все вопросы, которые они задавали, все введенные данные и все полученные результаты.

Эта информация дала ему ключ к подлинному раскрытию тайны Мбвуна. Решение было под носом, но они не знали, какие вопросы задавать. Кавакита умел задавать нужные вопросы. И вместе с ответом пришло ошеломляющее открытие.

В дверь склада постучали. Кавакита беззвучно, уверенно спустился по темной лестнице.