– Ну?
– Я и решил, что стоит мне сюда заехать. По правде сказать, мне было немножко совестно за Гренджера.
– Понятно. Только и всего?
– Оказалось, что все так просто. – Он стал играть шнурками от ботинок; последовала долгая пауза. – Я вам сказал не всю правду, – проговорил он наконец.
– Да ну?
– На самом деле я приехал сюда, чтобы повидаться с вами.
– Вы приехали, чтобы повидаться со мной?
– Да.
– Зачем?
Горя от смущения, он отвел взгляд от своих шнурков.
– Я должен был вам сообщить… что я влюблен в Фуонг.
Я не мог удержаться от смеха. Он говорил так серьезно, что это было просто неправдоподобно.
– Разве вы не могли дождаться моего возвращения? Я собираюсь вернуться в Сайгон на будущей неделе.
– Но вас могут убить, – возразил он. – И тогда я оказался бы человеком бесчестным. А потом я не знаю, смогу ли так долго воздерживаться от встреч с Фуонг.
– Неужели вы до сих пор воздерживались?
– Конечно. Надеюсь, вы не думаете, что я мог объясниться с ней, не предупредив вас?
– Бывает и так, – заметил я. – А когда с вами это произошло?
– Кажется, в тот вечер, в «Шале», когда я с ней танцевал.
– Вот не думал, что между вами сразу возникнет такая близость.
Он поглядел на меня с озадаченным видом. Если мне казалось, что он ведет себя как сумасшедший, то мое поведение для него совершенно необъяснимо. Он сказал:
– Знаете, это, наверно, потому, что в том доме я насмотрелся тогда на всех этих девушек. Они были такие хорошенькие. Подумать только, – и она могла стать одной из них. Мне захотелось ее уберечь.
– Вряд ли она нуждается в вашей защите. Мисс Хей вас приглашала к себе?
– Да, но я не пошел. Я воздержался. Это было ужасно, – добавил он уныло. – Я чувствовал себя таким негодяем… Но вы ведь верите мне, правда?.. Если бы вы были женаты… словом, я бы ни за что не разлучил мужа с женой.
– Вы, кажется, не сомневаетесь, что можете нас разлучить, – сказал я. Впервые я понял, как он меня раздражает.
– Фаулер, – сказал он, – я не знаю, как ваше имя…
– Томас. А что?
– Можно мне звать вас Томом, ладно? У меня такое чувство, что все это нас как-то сблизило. Мы любим одну и ту же женщину.
– Что вы собираетесь делать дальше?
Он облокотился на ящик.
– Теперь, когда вы знаете, все пойдет по-другому, – воскликнул он. – Том, я попрошу ее выйти за меня замуж.
– Уж лучше зовите меня Томас.
– Ей придется сделать между нами выбор, Томас. Это будет только справедливо.
Справедливо? В первый раз я похолодел от предчувствия одиночества. Все это так нелепо, а все же… Может, он и никудышный любовник, зато я – нищий. Он обладает несметным богатством: он может предложить ей солидное положение в обществе.
Пайл стал раздеваться, а я думал: «К тому же у него есть еще и молодость». Как горько было завидовать Пайлу.
– Я не могу на ней жениться, – признался я. – У меня дома жена. Она никогда не даст мне развода. Она очень набожна.
– Мне вас так жаль, Томас. Кстати, если хотите знать, меня зовут Олден…
– Нет, я все-таки буду звать вас Пайлом. Для меня вы только Пайл.
Он залез в свой спальный мешок и протянул руку к свече.
– Ух, – сказал он, – и рад же я, что все теперь позади. Я так ужасно переживал. – Было совершенно ясно, что он больше не переживает.
Свеча погасла, но я различал очертания его коротко остриженной головы в отсветах пожара.
– Доброй ночи, Томас. Спите спокойно.
И сразу же, как ответная реплика в плохой комедии, завыли минометы; мины зашипели, завизжали, стали рваться.
– Господи боже мой, – сказал Пайл, – это что, атака?
– Они стараются сорвать атаку противника.
– Что ж, теперь нам, пожалуй, спать не придется?
– Наверняка.
– Томас, я хочу вам сказать, что я думаю о вас и о том, как вы все это восприняли. Вы восприняли это шикарно… шикарно, другого слова и не подберешь.
– Благодарю вас.
– Вы ведь пожили на свете куда больше моего. Знаете, в каком-то смысле жизнь в Бостоне сужает ваши горизонты. Даже если вы не принадлежите к самым знатным семьям, вроде Лоуэллов или Кэботов. Дайте мне совет, Томас.
– Насчет чего?
– Насчет Фуонг.
– На вашем месте я бы не доверял моим советам. Все-таки я лицо заинтересованное. Я хочу, чтобы она осталась со мной.
– Ах, что вы, разве я не знаю, какой вы порядочный человек! Ведь для нас обоих ее интересы выше всего.
И вдруг его ребячество меня взбесило.