Огненные Купола

– Нет, – возразил Эмбан, – зеленый. Матрос, с которым я говорил, сказал, что оттенок был, вне всякого сомнения, зеленый.

– А я разговаривал с матросом, который только что поднялся на палубу, – он и вовсе ничего не видел и не чувствовал, – заключил Спархок.

– Все это крайне любопытно, сэр Спархок, – нетерпеливо сказал Оскайн, – но объясните же наконец, в чем дело?

– Келтэн уже понял это, ваше превосходительство, – ответил Спархок. – Судя по всему, нам только что являлись Тролли-Боги.

– Осторожнее, Спархок, – предостерег Эмбан, – ты опасно близок к ереси.

– Рыцарям церкви это дозволено, ваша светлость. Так или иначе, эта тень преследовала меня и прежде, и ее видела также и Элана. Мы пришли к выводу, что это потому, что мы носим кольца. Камни в наших кольцах сделаны из осколков Беллиома. Сейчас, похоже, тень действует не так избирательно.

– Так это тень – и ничего более? – спросил Оскайн.

Спархок покачал головой:

– Оно может являться также в виде темного облака, и тогда его видят все.

– Но никто не видит, что в нем сокрыто, – добавил Келтэн.

– И что же, например? – осведомился Оскайн. Спархок быстро искоса глянул на Эмбана.

– Это может вызвать споры, а мы ведь не хотим истратить все утро на теологические диспуты, не так ли, ваше превосходительство?

– Я не такой уж и догматик, Спархок, – протестующе сказал Эмбан.

– Тогда что бы вы сделали, ваша светлость, если бы я сказал вам, что люди находятся в отдаленном родстве с троллями?

– Я был бы вынужден исследовать состояние твоей души.

– Тогда, пожалуй, я не стану говорить вам правду о наших сородичах. Вы не против? Так или иначе, Афраэль говорила, что тень – а позднее и облако – не что иное, как явление Троллей-Богов.

– Кто такая Афраэль? – спросил Оскайн.

– Когда мы были послушниками, ваше превосходительство, у нас была наставница в стирикских искусствах. Афраэль – ее богиня. Мы полагали, что облако как-то связано с Азешем, но мы заблуждались. Красноватый оттенок и жар, который ощутил один из матросов, – это Кхвай, бог огня. Зеленоватый оттенок и вонь тухлого мяса – Гхномб, бог еды.

Келтэн нахмурился.

– Я думал, что для матроса это дело обыкновенное, – сказал он, – но один парень говорил мне, что когда тень проскользнула за ним, его прямо-таки одолели мысли о женщинах. У троллей есть бог… гм… плодородия?

– Думаю, что да, – ответил Спархок. – Улаф должен знать это наверняка.

– Все это весьма интересно, сэр Спархок, – с сомнением проговорил Оскайн, – но я так и не вижу, в чем тут связь.

– Ваше превосходительство, вы только что были свидетелем сверхъестественных явлений, которые каким-то образом связаны с беспорядками в Тамульской империи. Почти такие же беспорядки происходят в Ламорканде, и сопровождают их весьма похожие явления. Мы как-то допрашивали человека, который кое-что знал о происходящем, и облако накрыло его и убило прежде, чем он успел заговорить. Это несомненно указывает на некую связь. Возможно, эта тень являлась и в Тамульской империи, но никто не мог узнать, что она такое.

– Заласта был прав, – пробормотал Оскайн. – Вы именно тот человек, который нам нужен.

– Тролли-Боги снова преследуют тебя, Спархок, – заметил Келтэн. – С чего бы это у них такая тяга к тебе? Внешность можно исключить… а впрочем, вряд ли. Они ведь, в конце концов, привыкли к троллям.

Спархок многозначительно глянул на поручень.

– Как бы тебе понравилось пробежаться по кораблю, Келтэн?

– Спасибо, Спархок, не стоит. Я истощил на сегодня все свои силы, когда Миртаи использовала меня вместо коврика для ног.

Держался попутный ветер, и день оставался ясным. Они обогнули южную оконечность Земоха и плыли теперь на северо-восток, вдоль восточного побережья. Когда Спархок и его дочь стояли на носу у поручней, он решил удовлетворить свое растущее любопытство.

– Сколько дней мы в море, Даная? – спросил он прямо.

– Пять дней, – ответила она.

– А кажется, будто две недели или около того.

– Спасибо, отец. Это хороший ответ на вопрос, как я умею управляться со временем.

– Но за пять дней мы никак не могли съесть двухнедельный запас провизии. Наши повара ничего не заподозрят?

– Оглянись, отец. Как ты думаешь, почему все эти рыбы так радостно выпрыгивают из воды? И почему за нами летят все эти чайки?

– Наверное, кормятся.

– Весьма наблюдательно, Спархок, но чем же можно было бы прокормить их всех? Если, конечно, кто-то не бросает им еду с палубы.

– Когда ты делаешь это?

– По ночам, – пожала она плечами. – Рыбы очень мне благодарны. Думаю, они вот-вот начнут мне поклоняться. – Она хихикнула. – Мне никогда прежде не поклонялись рыбы, и я плохо знаю их язык. Да и они по большей части пускают пузыри. Можно мне завести китенка?

– Нет. У тебя уже есть котенок.

– Тогда я буду дуться.

– У тебя будет глупый вид, но если уж так хочется – пожалуйста, дуйся.

– Ну почему мне нельзя завести китенка?

– Потому что киты не могут жить в неволе. Из них бы вышли неподходящие домашние животные.

– Это глупый ответ, Спархок.

– Каков вопрос, таков ответ, Афраэль.

Порт Салеша в устье Даконийского залива был уродливым городом, отражением культуры, которая преобладала в Земохе в последние девятнадцать столетий. Похоже, земохцы до сих пор пребывали в смятении от того, что случилось в их столице шесть лет назад. Сколько бы ни уверяли их, что и Отта, и Азеша давно уже нет в живых, они все равно испуганно вскидывались при малейшем громком звуке и на всякую неожиданность отвечали поспешным бегством.

– Я бы от всего сердца советовал вашему величеству провести ночь на борту наших кораблей, – сказал Стрейджен королеве после недолгого обследования городских удобств. – Я бы и собак держать не стал в том, что считается лучшим домом в Салеше.

– Неужели настолько плохо? – спросила она.

– Гораздо хуже, моя королева.

Так что они остались ночевать на судах и пустились в путь с рассветом.

Дорога, по которой они ехали на север, была отвратительной, и карета, в которой ехали королева и ее свита, подскакивала и поскрипывала, когда кавалькада продвигалась вверх, в невысокие гряды гор, лежавшие между побережьем и городом Басна. Миновал примерно час пути, когда Телэн выехал вперед. Поскольку он был пажом королевы, ему вменялось в обязанность в том числе и быть у нее на посылках. На сей раз, однако, он был в седле не один. За ним на крупе коня сидела дочь Спархока, обвив руками пояс Телэна и прижавшись щекой к его спине.

– Она хочет ехать с тобой, – сообщил Телэн Спархоку. – Твоя жена, Эмбан и тамульский посол говорят о политике. Принцесса зевала им в лицо до тех пор, покуда королева не позволила ей покинуть карету.

Спархок кивнул. Смиренное поведение земохцев сделало эту часть путешествия вполне безопасной. Он наклонился к дочери, подхватил ее и усадил перед собой на круп Фарэна.

– Мне казалось, тебе нравится политика, – сказал он после того, как Телэн вернулся на свое место у кареты.

– Оскайн описывает строение Тамульской империи, – ответила она. – Я это и так уже знаю. Он не делает слишком много ошибок.

– Ты намерена сократить нам путешествие до Басны?

– Разве что тебе по нраву долгая и скучная езда по унылой и однообразной местности. Фарэн и прочие кони одобряют мои маленькие игры со временем. Верно, Фарэн?

Чалый гигант восторженно фыркнул.

– Он такой милый конь, – сказала Даная, прижимаясь к прикрытой доспехом груди своего отца.

– Фарэн? Он просто злобная бестия.

– Это потому, что ты хочешь видеть его именно таким, отец. Он просто идет навстречу твоим желаниям. – Она постучала пальцем по доспеху. – Мне придется что-то сделать с этим. Как ты можешь терпеть такую ужасную вонь?

– Привычка. – Все рыцари церкви были в полном военном облачении, и на древках их копий развевались яркие разноцветные флажки. Спархок оглянулся, желая увериться, что никто не может их услышать.