Огненные Купола

– Возможно, здесь и нет связи, – продолжал Заласта. – Тролли – современные существа, но древние люди несомненно происходят из весьма далекого прошлого. Их род вымер примерно пятьдесят тысячелетий назад. Есть также неподтвержденные сообщения о киргаях.

– Можешь считать их подтвержденными, Заласта, – вставил Келтэн. – Как-то ночью на прошлой неделе они доставили нам недурное развлечение.

– То были непобедимые бойцы, – сказал Заласта.

– В глазах своих современников – возможно, – возразил Келтэн, – но против современной тактики, оружия и доспехов им трудно выстоять. Катапульты и атака тяжеловооруженных рыцарей изрядно их озадачили.

– Собственно говоря, мудрый, кто такие киргаи? – спросил Вэнион.

– Я давала тебе свитки, Вэнион, – сказала Сефрения. – Разве ты их не читал?

– До того места я еще не дошел. Читать по-стирикски слишком трудно. Хорошо бы кто-нибудь поломал голову над тем, как упростить ваш алфавит.

– Погоди-ка, – вмешался Спархок. Он взглянул на Сефрению. – Я никогда не видел прежде, чтобы ты читала, – с укором сказал он. – Ты не позволяла Флейте даже прикоснуться к книге.

– Совершенно верно – к эленийской книге.

– Так значит, ты можешь читать?

– По-стирикски.

– Почему же ты нам об этом не сказала?

– Потому что это было не ваше дело, дорогой.

– Ты солгала! – Спархок почему-то был потрясен.

– Вовсе нет. Я не могу читать по-эленийски – главным образом потому, что не хочу. Это некрасивый язык, и буквы у вас уродливые – они похожи на паутину.

– Но ты намеренно заставила нас поверить, будто ты чересчур примитивна, чтобы учиться читать!

– Это было необходимо, дорогой. Пандионские послушники – народ не слишком умудренный, и нужно было оставить вам хоть что-то, чтобы чувствовать себя выше других.

– Не вредничай, – пробормотал Вэнион.

– Вэнион, – ответила она довольно резко, – я пыталась хоть чему-то научить десять поколений этих громадных неуклюжих деревенщин, и во время обучения мне все время приходилось терпеть их несносную снисходительность. Да, Спархок, я могу читать, а также считать, спорить на философские и теологические темы, если понадобится, и я полностью изучила логику!

– Не знаю, зачем ты кричишь на меня, – мягко запротестовал Спархок, целуя ее ладони. – Я всегда считал, что ты чудесная, замечательная женщина… – он вновь поцеловал ее ладони, – для стирика, разумеется.

Сефрения вырвала у него свои руки, но тут же увидела, что он ухмыляется.

– Ты невозможен, – вздохнула она и сама, не выдержав, улыбнулась.

– Мы, кажется, говорили о киргаях, – ненавязчиво напомнил Стрейджен. – Кто они, собственно говоря, такие?

– Они, по счастью, совершенно вымерли, – ответил Заласта. – Это был народ, который, судя по всему, не был родствен ни одной из дарезийских рас – ни тамульцам, ни эленийцам, ни, совершенно точно, стирикам. Кое-кто предполагает, что киргаи в дальнем родстве с валезийцами.

– Я с этим не согласен, мудрый, – возразил Оскайн. – У валезийцев нет даже правительства, а понятие войны им и вовсе незнакомо. Это счастливейший народ в мире. Они ни в коей мере не могут быть родственны киргаям.

– Темперамент частенько зависит от климата, ваше превосходительство, – заметил Заласта. – Валезия – рай земной, а центральная Кинезга далеко не так приятна для жизни. Так или иначе, киргаи поклонялись жуткому богу по имени Киргон – и, как большинство примитивных народов, назвали себя по его имени. Полагаю, что все народы эгоистичны. Все мы убеждены, что наш бог лучше прочих и что наша раса – высшая. Киргаи довели это убеждение до предела. Трудно рассуждать о верованиях вымершего народа, но киргаи, судя по всему, дошли то того, что стали считать себя существами, отличными от человеческого рода. Они верили также, что вся истина уже открыта им Киргоном, а потому враждебно относились ко всем новым идеям и верованиям. Они довели идею военизированного общества до абсурда, а кроме того, они были помешаны на чистоте расы и стремились к физическому совершенству. Если ребенок рождался калекой, его уносили в пустыню и оставляли там умирать. Если солдат был покалечен в бою, его убивали его же товарищи. Если женщина рожала слишком много девочек, ее удушали. Киргаи выстроили город-государство возле оазиса Кирга в центральной Кинезге и напрочь отгородились от других народов и новых веяний. Киргаи до смерти боялись новых веяний. Это была, вероятно, единственная культура в истории человечества, которая идеализировала глупость. Киргаи считали ум недостатком и излишне сообразительных детей убивали.

– Милая компания, – пробормотал Телэн.

– Само собой, они завоевали и поработили своих соседей – по большей части, пустынных кочевников неизвестной расы, – и поскольку солдаты есть солдаты, неизбежны были случаи смешения крови.

– Но ведь это в порядке вещей, не так ли? – с едкой горечью спросила баронесса Мелидира. – Насилие во время войны всегда было делом разрешенным.

– Только не в этом случае, баронесса, – ответил Заласта. – Если киргая застигали за этим «братанием», его убивали на месте.

– Какая освежающая идея, – пробормотала она.

– Женщину, разумеется, тоже. Однако, несмотря на все старания киргаев, на свет все же появились отпрыски смешанной расы. В глазах киргаев это было осквернение расовой чистоты, и полукровок нещадно уничтожали. Вскоре, однако, Киргон передумал. Он увидел, как можно использовать этих полукровок. Их собрали, кое-чему обучили и сделали частью армии. Назвали их «кинезганцами», и в свое время они составили ту часть армии, которая делала всю грязную работу и принимала на себя основную тяжесть потерь. У Киргона, видите ли, была цель – обычная цель того, кто обладает воинственным складом ума.

– Мировое господство? – предположил Вэнион.

– Именно. Кинезганцев поощряли размножаться, и киргаи использовали их, чтобы расширять границы своих владений. Вскоре под их властью оказалась вся пустыня, и тогда они двинулись на границы соседних народов. Именно тогда с ними столкнулись мы, стирики. Киргаи были совершенно не готовы к тому, чтобы воевать со стириками.

– Воображаю! – рассмеялся Тиниен. Заласта коротко улыбнулся. Это была извиняющая, слегка снисходительная улыбка.

– Жрецы Киргона обладали некоторым даром, – продолжал он, – но они ни в коей мере не могли сравниться с тем, с чем столкнулись киргаи. – Заласта побарабанил пальцами по ладони. – Быть может, – задумчиво продолжал он, – если присмотреться повнимательнее, в этом и состоит настоящий секрет нашей расы. У прочих народов лишь один бог – или, в лучшем случае, несколько богов. У нас их тысяча, и все они более или менее в согласии друг с другом и способны действовать вместе. Так или иначе, вторжение киргаев в земли стириков обернулось для них катастрофой. Они потеряли практически всех кинезганцев и большую часть чистокровных киргаев. Они отступили в полном беспорядке и замешательстве, а младшие боги решили, что киргаям лучше сидеть дома. Никто до сих пор не знает, который из младших богов предложил эту идею, но она была поистине гениальна в своей простоте и действенности. Огромный орел в один день облетел Кинезгу, и его тень очертила на земле невидимую границу. Эта граница совершенно ничего не означала для кинезганцев, атанов, тамульцев, стириков, эленийцев и даже арджунов – зато для киргаев она оказалась, можно сказать, жизненно важной, потому что с того дня всякий киргай, переступивший эту границу, мгновенно умирал.

– Погодите минутку! – запротестовал Келтэн. – Мы ведь столкнулись с киргаями к западу отсюда. Как же они могли перейти эту границу?

– Они были из прошлого, сэр Келтэн, – пояснил Заласта, разводя руками. – Граница для них еще не существовала, поскольку орел не совершил свой полет, когда они двинулись маршем на север.

Келтэн почесал в затылке и нахмурился.

– Я не слишком хорош в логике, – сознался он, – но разве в этом нет какого-то пробела?

Бевьер тоже ломал голову над этим парадоксом.