Девочка для шпиона

«Козел», как многим в нашей стране известно, в уголовной среде одно из самых страшных оскорблений, какое можно смыть только кровью. Упоминание о паровозе означало, что Петров поручает, приказывает или же просто ставит Баллона перед фактом, что тому придется на следствии и суде брать на себя всю тяжесть обвинения, равно как и все убийства, которые будут фигурировать в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.

После некоторого размышления Петров решил, что впаяют им, несмотря ни на что, на полную катушку. И останки все найдут. Если главная Прокуратура в дело вмешалась — добра не жди. Возьмут того же Генку, щенка, или даже директора — он тоже об нары задницу раньше не давил, — расколются, идиоты! Единственный шанс — свалить отсюда.

Петров с тоской посмотрел на толстые наружные стены тюрьмы. Не пробьешь, даже динамитом. А уйти надо, главное — уйти, потом ищи-свищи! Податься куда-нибудь на Кавказ, там у кого автомат, у того и закон… Ему вспомнилась Людмила, хорошая баба, простая, душевная. Любит своего Костю как собачонка. А в последнее время совсем хорошо жили. Он все время при деньгах и не шастает где-то неделями, а как работяга, к закону лояльный, — в семь вечера уже дома. Людка из-за любви допустила маленькую женскую хитрость и недавно после бурной ночи, смущаясь, призналась ему, что беременна. Петров вполголоса выругался, но не от злости — от растерянности. Он не мог предположить, что когда-нибудь станет отцом, не так складывалась жизнь.

— Да ты че? — сказал он ей. — Я же блатной, я без дела не могу, а кто на дело ходит, рано или поздно — к хозяину на делянку!..

— Ну и что? — умиротворенно улыбалась она. — Одна ростить буду. А ты вернешься, посмотришь — и по-другому заживешь…

— Дура баба! — без злости, скорее с непривычной для него нежностью сказал Константин.

Петров не спал до рассвета, обдумывая план спасения.

7

Утром Петрова привели в следственный корпус на допрос к следователю Турецкому.

— Здравствуйте, Александр Борисович! — сказал, усаживаясь, Петров.

— Здравствуйте, Константин, сегодня тоже будете загадочно молчать?

— А какой резон разговаривать? Если вы докажете, что мы всех старичков и старух угрохали, — мне вышка.

— Ну почему сразу вышка? Степень вашей вины суд будет определять, а он, как вам известно, учитывает чистосердечное раскаяние и содействие следствию. Я от вас раскаяния не требую, оно само должно прийти, а содействие, если таковое будет, обязательно отмечу.

— Не, мне снисхождения ждать нечего. Я и сам по себе тот еще жук, а теперь, как это у вас называется? О, устойчивая преступная группировка!

Костя Петров был не дурак. Он заметил, что следователь навострил ушки: решил, раз он, Костя, начал понемногу торговаться, значит, хочет «колонуться» в обмен на снисхождение.

— Вообще-то, конечно, в скотское дело я вляпался, гражданин следователь. Не поймут меня свои ребята-уголовнички, скажут: вот был бандит как бандит, а тут решил бабок по-легкому срубить, с крахами связался! И правду скажут!

— Раньше надо было думать, сейчас чего уж!

— А знаете что, Александр Борисыч? Сниму я с вас эту головную боль…

— Какую?

— Да покажу, где мочканутых прятали!

— Вот как! — оживился следователь. — С чего вдруг такая благотворительность? Такого жеста даже ваши друзья-уголовнички не поймут. Вот и я боюсь ушам своим поверить…

— В общем, это… просьба будет. Свиданку мне сделайте с невестой. Беременная она…

— Невеста? Да еще беременная? Что ж ты, Костя, себе думал, а?

Петров потупился, чтоб глаза не выдали его истинных чувств.

— Сделайте свиданку, проститься с ней хочу.

— Во время следствия трудновато разрешение получить…

— Да знаю я! Только не для вас, «важняк» по всей России.

— Ну хорошо…

— Подождите обещать! Задачка для вас сложная будет.

— Почему?

— Не хочу в тюрьме с ней встречаться!

— Ну, мил человек! — сокрушенно развел руками следователь. — Не в «Савой» же мне тебя везти, в номер люкс!

— В «Савой» не надо. А где-нибудь так… ну хоть на явочной квартире.

— Может, еще и ключ от сейфа дать, где твое дело хранится?

Петров хмыкнул:

— Дело не надо. Только решайте сами. Даете свидание — после сразу показываю, где схоронение. Не даете — шукайте сами. Никто, кроме меня, не покажет. Виданое ли дело — самому себе могилу рыть!

— А ты что же?

— Я, гражданин следователь, так думаю, что вы укажете: мол, содействовал завершению следствия, раскаялся. Я правда раскаялся. К тому же невеста беременная придет. А по делу я мелкая сошка.

— Ладно, посмотрим, — сказал следователь. — Может, что-нибудь и получится.

Константин Петров чувствовал, что Турецкий клюнул на приманку.

А вечером в камере произошел инцидент. Кто-то из сидельцев отозвался о Косте нехорошо. Петров начал драку и сломал обидчику челюсть. За это его посадили в карцер. Там в знак протеста Константин полоснул себя бритвой по животу. Резанул размашисто, с боку на бок, но внутренних органов не задел. На следующий день Турецкий приехал в больницу.

— Что же ты, Костя?!

Тот, перебинтованный, еле ходит по палате, весь скрюченный. Но глядит бодро.

— Че вы переживаете так, Александр Борисыч? Или повиданку с Людкой даете?

— Даем. Только как же теперь?

— Да это ничего. Денька через три шов затянется чуть — и можно ехать. Тут недалеко…

Наверное, если бы Константин Петров знал, под каким конвоем его повезут на свидание, он вряд ли отважился на то, что совершил. Собрали оперативников — мастера спорта по бегу, мастера спорта по самбо. Константина везли в наручниках. К нему приковался наручниками высоченный — метр девяносто пять — оперативник.

— Сейчас свидание, потом — кладбище! — потребовал Петров.

Свидание должно было состояться в опорном пункте охраны порядка на первом этаже большого двенадцатиэтажного дома.

Увидев, куда его ведут, Константин сморщился:

— Все равно подлянку суете, граждане начальники! Не в камере, так в ментовке мне с милкой прощаться придется!

Вячеслав Грязнов был старшим на этом мероприятии. Он возразил Петрову даже с некоторой обидой:

— Ну ты даешь, Костя! Привередлив, как черная шмара с перехода на Маяковского! Следователь и так пошел на нарушение, когда свидание тебе разрешал!..

— У нас с ним чистая сделка. Баш на баш! Ну да ладно, парашей не будет нести да хлоркой — и на том спасибо!

8

Через полчаса после того, как привезли в опорный пункт Петрова, приехала Людмила Тетенькина. Беременность ее еще не была заметна, однако лицо в красных пятнах, глаза зареванные.

Все мастера спорта и двухметровый оперативник с Грязновым находились в комнате. Двое водителей сидели на лавочке у подъезда для подстраховки. Окно зарешеченное. То есть деваться Косте было совершенно некуда.

Они бросились друг к другу. Вернее бросилась одна Людмила, а скованный, да еще прикованный к напарнику Грязнова Костя сделал лишь короткое встречное движение.

— Что же ты наделал, шалопу-ут?! — с места в карьер завыла Людмила. — Маленький еще не родился, а уже сирото-ой будет!..

Костя неловко, мешали наручники, гладил ее по плечу и говорил виноватой скороговоркой:

— Ну че ты? Ну че ты каркаешь сразу?.. Еще, может, суд снисхождение даст. За содействие. Ну! Правда, граждане?

Он смотрел на оперативников полными слез глазами, в которых читалась немая просьба: мол, подтвердите, баба места себе не находит!

— Ну, в общем, конечно, — сказал, откашлявшись, двухметровый оперативник. — Вот и свидание опять же как поощрение…

Его слова не убедили Тетенькину. Она висела на плече у Кости и орошала его пеструю рубашку слезами. А Костя стоял к ней немного боком, стараясь не задеть Людин живот твердыми браслетами наручников. Потом взмолился: