Алауэн. История одного клана

— Это мой подарок.

Сила дракона возрастает со временем, это один из магических законов. Так что же дала мне его кровь? И зачем это Теоденусу? Сомневаюсь я, что его жена знает о проделках дракона.

— Слушайте, а я одна сомневаюсь в психическом здоровье ваших старейших? Чего вы так смотрите? Сами подумайте, оставить меня за главную! Разве это нормальный чело… дракон сделает? Теперь даже не знаю, кто больше попал — я или вы.

— Она чего, пораньше не могла это объявить? — неожиданно подала голос Иаллин. — Мне бы тогда не пришлось… принимать экстренные меры.

— Зато какие детки получатся! — усмехнулась я, опускаясь на лестницу тронного места. — Чур хвостатого назвать в мою честь!

— Какого?

У матушки мелкой началась истерика. У Иаллин тоже. Колин застыл, хлопая большущими глазами.

Рядом со мной сел красивый мужчина… изумительный синий дракон, с желтым гребнем и пятнами на крыльях. Старейший.

— Ну, здравствуй, новая Хранительница. Я Дэоннесэй.

— Здравствуй. Александрит Андин.

— Ты ведь мне не сестра? — подозрительно посмотрел он.

— Нет. Твоя мать… в общем поэкспериментировала.

— Сочувствую.

— Я тебе тоже, — усмехнулась я. — Королевство ведь на тебя взвалили.

— Да уж. Эх, мамочка!

Как случилось, что твои глаза, твои живые зеркала погасли? Откуда это тоска во взгляде, откуда горечь в словах. Как они посмели убить тебя, мое сокровище?

Ты была драгоценностью, сверкающей в лучах солнца и в свете луны. Ты была прекрасна, Александрит. А сейчас остался только мутный камень в драгоценной оправе.

Понимает ли Диар, что именно убила тебя? Погубила тепло, к которому я так рвался.

Девочка с вывернутой душой.

Ты ведь даже не смотришь на меня.

Если бы можно было вернуть все назад. Вернуть и спрятать тебя ото всех. Купаться в океанах теплых глаз, пить пьянящие поцелуи, касаться атласа кожи, умирать и возрождаться в твоих объятьях.

…Хранить от внешнего мира, от тех, кто смог сделать с тобой такое.

Мое сокровище!

Первый день в роли Хранительницы.

Результат: трое покалеченных, восемь отделались легким испугом и подробным маршрутом к такой-то матери… к Диар, если найдут. Одна нервная эльфиечка, чья-то жена, после замечания по поводу моей странной прически — приобрела нездоровый цвет лица. А всего то стоило во всеуслышанье сказать, что выходить на люди, позабыв надеть пусть и чисто символическое, но существующее нижнее белье, более чем неприлично.

Ну, я же не виновата, что ее муж совсем недавно восторженно делился с родственником, какая горячая штучка его жена. После моего вмешательства она уже холодная и зеленая — как лягушка.

Еще в этот день проводился один из брачных ритуалов — разделение брачующихся. Это чтобы подумать. А оно вообще надо? Брак — пожизненная кара за любовь.

У драконов вообще свадьба празднуется очень долго, и только на шестой день пара становиться мужем и женой. А до этого три дня они друг друга не видят.

Сначала празднуют, скажем, так… по домам. С утра у невесты, днем у жениха.

На четвертый день назначают девичник и мальчишник. Все делятся опытом, рассказывают новобрачным что и как. А то ведь они наивные, сами не знают, как дети рождаются и откуда вообще беременность берется. Ветром никак надуло! Они ж только за ручки держались, ага.

Пятый день проходит в подготовке. Там процедуры всякие — баньки, помывки, начески, покраски. В общем, после попойки вчерашней приводят в товарный вид.

Это стало, пожалуй, моим самым большим испытанием. Все дни клан упорно пытался испробовать новую Хранительницу на прочность. Сначала довольно демонстративно бросали дерзости, после которых мне пришлось словами или делом наказывать осмелившихся. Потом очень тонко залезали в душу, нащупывая слабости. Узнавали, пытаясь выгадать пользу в смене Хранительницы. Только я была готова.

И больше всего я боялась одного, того, что неизменно станет известным.

По традиции накануне официального объявления о законном браке принято ходить в термы. Но я, как существо незнакомое с устройством Цитадели, не знала, куда меня упорно тянут девушки близняшки. Позавтракать нормально не дали, встали над душой и зовут:

— Идемте, идемте, госпожа Хранительница, вас уже все заждались, волнуются.

И голоски такие милые, невинные. И мысли… чисты, как первый снег — ага, посреди лета. То есть вообще никакие. Потому как девочки — блондинки.