Золотой ястреб

Добродушное лицо служанки отразило жалость. Ее расспросы повернули мысли Бианки в другом направлении.

«Чем я отличаюсь от этой девочки-рабыни? – думала она. – Я богата, но не могу купить себе счастья. Она рабыня, а разве я свободна? Когда она полюбит кого-нибудь, она может пойти к нему и заниматься любовью со всей страстью своего юного тела. В этом не будет ничего безобразного, но это будет гораздо лучше той рабской зависимости, на которую меня обрекли судьба и обычаи…»

Медленно она протянула руку и погладила Квиту по плечу.

– Я поторопилась, – сказала она. – У меня нет любовника, Квита. Но я действительно люблю человека, который для меня дороже всех на свете. И я оказалась здесь только потому, что он не захотел меня.

– Он дурак! – пылко воскликнула Квита.

– Или человек чести, – горько сказала Бианка, – у которого есть только одно слово.

– Он еще вернется к вам, – уверенно сказала Квита. – Хотела бы я увидеть это!

Бианка ласково посмотрела на служанку, и в уголках ее губ промелькнула легкая улыбка.

– А как ты собираешься совершить это чудо?

Квита пошарила в складках своей одежды и мгновение спустя извлекла ожерелье из золота.

– Вот, – прошептала она. – Возьмите это!

Бианка с удивлением разглядывала ожерелье, сделанное из золотых нитей, каждая из которых была тоньше человеческого волоса, скрепленных между собой так искусно, что ожерелье было похоже на лучшее европейское кружево. На вершине ожерелья качалась фигурка женщины, выполненная из одного куска золота. Фигура была обнаженной и обладала всеми атрибутами женского тела. Несмотря на некоторый примитивизм форм, она была прекрасна. На лице Бианки застыл вопрос.

– Это тунья, – объяснила Квита. – Я не знаю, как ее зовут, потому что я слишком невежественна и не владею знаниями своего народа. Но одно я знаю точно: она поможет вам найти вашу любовь

Бианка посмотрела на крошечное изображение богини Астарты, известного сексуального символа, а потом перевела взгляд на статую Богородицы, невозмутимо стоящую в своей нише. Бианка уже хотела отдать пляшущую фигурку, но внезапно поняла, что если в чем-то и заключалось зло, так не в этой маленькой вещице, а в ее европейском сознании, с его привычкой боготворить аскетизм, который на деле превращался в жестокость. Маленькая индейская фигурка будет отныне напоминать ей о чистой и взаимной любви, свободной от стыда и темных сомнений.

– Спасибо, Квита, – сказала она. – Я теперь все время буду носить это сокровище. Но она, наверное, дорого стоит? Это золото, не так ли?

Квита улыбнулась.

– Я не испанка, – сказала она. – Золото для меня ничего не значит. Мы получили его от богов, которые извлекли его из земли и подарили нам вместе с одеялами, горшками и солью. И никто не знает, какой из подарков лучше.

Бианка посмотрела на девушку, и ее взгляд прояснился.

– Ты мудра, Квита, – сказала она. – Очень мудра.

Квита открыла рот и уже хотела что-то ответить, как вдруг со стороны улицы они услышали звук шагов. Квита напряглась, взяла серебряную чашку и быстро скрылась в доме.

Бианка прислушалась к тяжелым шагам своего мужа в холле. Она быстро спрятала фигурку в вырез платья и взяла гусиное перо, воткнутое в чернильницу, стоящую рядом с ней на столе. Потом она протянула руку и положила перед собой лист бумаги. Так что когда дон Луис вошел в патио, он застал ее что-то пишущей. Он в изумлении остановился и нахмурился.

– Вы умеете писать? – спросил он. – Мне это не нравится. А может быть, вы умеете и читать?

– Да, – твердо ответила Бианка. – Я думаю, в этом нет ничего плохого, когда мужа так подолгу не бывает дома.

Дон Луис подошел к ней и нежно обнял.

– Прости меня, Бианка, – сказал он. – Я очень удивился, увидев тебя пишущей. Женщине слишком трудно заниматься такими вещами, кроме того, есть много вещей, которые не для ее глаз.

– Я читаю только свой катехизис и молитвенник, – резко ответила Бианка. – Кроме того, я больше не девочка, а замужняя женщина, и незачем объяснять мне мои обязанности.

Дон Луис тряхнул головой и улыбнулся.

– К тому же, весьма острая на язык, – заметил он. – Отлично, я обладаю самой образованной женой во всей Картахене. Я думаю, что во всем этом краю нет другой женщины, которая могла бы прочитать хотя бы букву или подписать свое имя. Но, зная вашу добродетель, я абсолютно не беспокоюсь по этому поводу. Кроме того, у меня для тебя новость. Сегодня из Испании пришел патент, подтверждающий мой титул графа.

Бианка высвободилась из его объятий и сделала ему реверанс.

– Милорд, – пробормотала она.

– Ты не кажешься обрадованной, – мрачно заметил он.

– Нет, я очень рада, – сказала она. – За вас. А что касается меня, то что мне может прибавить этот титул?

– Ничего, – угрюмо сказал он, – потому что ты пребываешь в унынии с самого дня нашей свадьбы. Я же вижу это. Я мало забочусь о внешних почестях. Я собираю все эти деньги и ценности только с одной целью – превратить их в большой майорат. Это мое сокровенное желание.

– И эти земли и ценности предназначены… – начала Бианка.

– Ты прекрасно это знаешь: они предназначены нераздельно переходить от старшего сына к старшему сыну – навсегда.

– От старшего сына… – прошептала Бианка.

– Да, – сокрушенно ответил дон Луис. – И именно этого ты не можешь мне дать. Завтра мы отплываем в Лиму. Там есть доктор, который сможет, может быть, излечить твое бесплодие.

– Вы привезли меня в Кали, – начала Бианка, – потому что здесь хороший воздух. И это действительно так. Я всем сердцем полюбила эти места. Здесь свет и цвета как в раю, а воздух бодрит, как вино. Неужели эти места можно сравнить с долиной Рио Атрато, где мы останавливались на несколько недель?

– Я не собирался везти тебя в Атрато. Ты сама настояла на этом.

– Да, – вздохнула Банка. – И я до сих пор жалею об этом. Эти бедные индейцы, которые по пояс в воде, под палящими лучами солнца добывают для вас золото… Сколько их умерло за то время, пока мы были там, Луис?

– Довольно! – воскликнул дон Луис.

– Они были все избиты, – продолжала она, погрузившись в воспоминания и не слыша его приказа. – Твои люди нещадно били их, а потом отливали водой, чтобы не останавливать добычу золота. К чему все это, Луис? Неужели этот презренный металл стоит человеческих жизней?

– Какие странные вопросы! Довольно об этом. У тебя еще много дел. Завтра мы отплываем в Порто-Белло.

Бианка склонила голову в знак покорности.

– Как вам будет угодно, милорд, – пробормотала она, но по пути к двери обернулась и посмотрела мужу в лицо. – Как милорд объяснил сопровождающим его кабальеро причины поездки? Будет лучше, если я буду знать об этом, чтобы ответить так же, как и вы, если меня об этом спросят.

Дон Луис пронзительно посмотрел на нее, на его губах появилась сардоническая усмешка.

– А что бы вы сказали, если бы я не проинструктировал вас? – спросил он.

– Что я бесплодна и что милорд везет меня лечиться, – ответила Бианка.

Дон Луис нахмурился.

– Говоря точнее, мой крестник Рикардо Голдамес, племянник архиепископа Картахены, закончил свое обучение на доктора в Университете Сан-Маркос в Лиме. Конечно же, я должен присутствовать на церемонии, как и подобает заботливому крестному отцу. И это; моя хорошенькая маленькая жена, истинная правда… Но довольно об этом, у нас еще много дел.

Бианка снова сделала своему мужу глубокий реверанс и отправилась в спальню.

На следующий день, дождавшись прилива, большой корабль дона Луиса, который теперь назывался «Цапля», медленно вышел из гавани Картахены по направлению к океану. Бианка сидела на верхней палубе под шелковым тентом, который защищал ее лицо от палящих лучей солнца. Корабль шел мимо длинного полуострова, на котором был построен форт Санта-Круз.

День уже склонялся к вечеру, когда они вышли из залива Картахены. В открытом море «Цапле» пришлось бороться со встречным ветром, так что три дня спустя корабль бросил якорь в гавани Номбре-де-Диас. В Порто-Белло они попали только на следующий день.