Золотой ястреб

Бианка остановилась на некотором расстоянии от него. Квита счастливо улыбнулась им обоим и растворилась в темноте. Они все еще не двигались. Лицо Бианки было бледным, почти пепельно-серым, краски жизни исчезли даже с ее губ. Она медленно подняла руку и поднесла ее к горлу.

Кит видел, как зашевелились ее губы, силясь что-то сказать, но она смогла прошептать только одно слово: «Вы». Он сделал шаг ей навстречу, мгновенно забыв про дона Луиса, про месть и даже про Розу. За три шага от нее он остановился, глядя в ее бледное лицо, более худое, чем он помнил, на ее изысканную голову в обрамлении черных, как ночь, кудрей.

Она молча и совершенно неподвижно разглядывала его, потом дотронулась изящным пальчиком до его щеки, как бы желая убедиться, что перед ней не призрак. Потом из ее горла вырвался какой-то странный звук, похожий на плач скрипки, и она упала прямо Киту на руки. По ее неподвижному лицу текли слезы. Кит наклонился и поцеловал ее в губы.

– Нет! – прошептала она. – Ты не должен этого делать! Я не могу этого позволить. Дорогой Кит, ты не должен пользоваться моей слабостью.

Нахмурившись, Кит немного отодвинулся от нее. Но она тут же поднялась на цыпочки и ее губы прикоснулись к его лицу, осыпая поцелуями его глаза, щеки, губы.

– Ох, Кит, Кит, – простонала она. – Почему ты пришел? Я почти смирилась, мне почти удалось успокоиться, но сейчас, сейчас…

Бианка откинула назад голову и пристально посмотрела на него, пока из ее глаз снова не полились слезы. Она положила руки ему на грудь и нежно прижалась к нему.

– Ты не должен целовать меня, Кит, – тихо сказала она. – Когда мы встретились с тобой в Кал-де-Сак, я была маленькой глупой девочкой, но сейчас я женщина и жена.

Кит улыбнулся.

– Я вижу только, что ты прелестна – и дорога мне.

– Пожалуйста, Кит, будь великодушен! Я нуждаюсь в твоем милосердии. Ты знаешь, что со мной происходит, когда ты целуешь меня? Твои поцелуи останавливают мне сердце и заставляют кровь закипать в венах. Ты отвращаешь от меня бога и навлекаешь на мою душу проклятие из-за любви к тебе!

– Я мало что знаю о боге.

– Может быть, это и к лучшему, – прошептала Бианка. – Но только он в его бесконечном милосердии может освободить меня. Я люблю тебя, но вынуждена скрывать свои чувства. Но сейчас я хочу того же, что и ты – и это великий грех. Я дала свои обеты добровольно и всегда следовала им. Не делай этого, Кит, мой дорогой Кит, не заставляй меня грешить!

– Я пришел сюда, – ответил Кит, и в его голосе слышалась боль, – чтобы освободить тебя из этой тюрьмы. Я пришел забрать тебя с собой. Не отнимай у меня последнюю надежду!

Бианка посмотрела на него: в ее глазах явственно читалось обожание.

– Твои слова придают мне сил, – прошептала она, – даже если ты произнес их из сострадания. Но я принесла свои обеты в церкви перед лицом бога и, пока дон Луис жив, не могу оставить его.

Рука Кита мгновенно легла на рукоятку кинжала.

– Тогда он умрет! – воскликнул он. – Ничто не должно стоять между нами!

Бианка обняла его.

– Нет, Кристобаль! Обещай мне, что не убьешь его. Поклянись тем, что больше всего дорого тебе, что ты не поднимешь на него руку!

– Ты… ты любишь его! – вспыхнул он. – Матерь божья!

– Нет, Кит, – мягко ответила Бианка. – Я люблю тебя и только тебя. Но потому что я люблю тебя, я не хочу чтобы ты причинил ему вред, особенно ему, потому что это будет самым величайшим грехом в твоей жизни!

– Почему, Бианка?

Девушка покачала головой, и ее прекрасные волосы рассыпались по плечам.

– Ты не должен спрашивать меня об этом. Однажды наступит день, и ты узнаешь причину. А сейчас ты должен знать, что это не относится ко мне, а касается только вас двоих. Не настаивай. Лучше останься со мной, пока сможешь.

Кит медленно опустился на каменные ступеньки патио, а Бианка села рядом и опустила голову ему на колени.

– Расскажи мне о себе, – попросила она. – Расскажи мне обо всем, что с тобой произошло с тех пор, как я последний раз видела тебя. Это будет утешением для меня, Кит, – мне будет о чем вспоминать, когда ты уйдешь.

Глядя в ее ангельское лицо, Кит попытался заговорить, но слова почти не шли с языка. Немного погодя Бианка удивленно подняла брови.

– А что с Розой? – спросила она. – Ты ничего не сказал о ней.

– Она умерла, – безжизненно ответил Кит.

Бианка застыла, пораженная.

– Ох… Но почему она умерла? Ты же говорил, что она очень молода.

– Я убил ее, – прошептал Кит. – Матерь божья, почему мы должны говорить об этом?

Бианка посмотрела на него, и ее черные глаза расширились.

– Да, – ровно сказала она. – Мы должны. Почему ты убил ее, Кит? Она предала тебя?

На мгновение глаза Кита наполнились слезами.

– Никогда! – ответил он. – Она была милой и целомудренной и… Прости меня, Бианка. Прости меня. Эта рана еще не скоро заживет. Я обстрелял корабль, не зная, что она плывет на нем. Когда я видел ее в последний раз, ее корабль был охвачен огнем, а мой так покалечен, что я не в силах был помочь ей.

– Я понимаю, – тихо ответила Бианка.

– Ты не можешь понять! – воскликнул Кит. – Как ты можешь сделать это?

– Возможно, я не могу в точности понять твои чувства, но вижу как тебе тяжело. Я ясно вижу, что хотя ты и пришел ко мне, но все равно продолжаешь любить только ее.

– Я думал о тебе, – не слишком уверенно сказал Кит, – много и часто.

– Не лги! – прошептала Бианка. – Я ненавижу ее! Я думала, что обрадуюсь, если она умрет…

– А сейчас ты не рада?

– Нет. Даже если бы я пошла с тобой, мне все равно не удалось бы заставить тебя позабыть ее, у меня совершенно нет шансов. Я не могу сражаться с призраками. Я не могу противостоять ее светлой памяти.

Кит внимательно посмотрел на нее.

– Этого не сможет никто, – медленно сказал он. – Но ты и не должна беспокоиться об этом. Ты не можешь заменить ее – но я и не хочу этого. Ты нужна мне не как замена Розы, но ради тебя самой. Ты так же не похожа на нее, как день не похож на ночь, но человек нуждается и в том, и в другом. Ты нужна мне, чтобы начать новую жизнь, жизнь, совершенно отличную от той, какую бы я вел с ней. И тебе не придется ревновать к моим воспоминаниям. Я стану гораздо лучше, чем есть теперь, – более добрым, нежным и, я думаю, более любящим.

Бианка внезапно закрыла лицо руками, и ее плечи затряслись от рыданий.

– Теперь, – плакала она, – теперь, когда ты свободен, а я не могу быть с тобой, может наступить день, когда я потеряю тебя. О Кит, Кит, обещай мне…

– Успокойся, Бианка, – прошептал Кит. – Не плачь. Что ты хочешь, чтобы я пообещал?

– Я хочу, чтобы ты пообещал мне то, что я не имею права просить, – ответила Бианка сквозь слезы, – чтобы ты не женился и не увеличивал барьеры, стоящие между нами. Я знаю, что не имею на это права. Как я могу обрекать тебя на одиночество? Если встретишь другую – женись, радуйся – и будь счастлив.

Кит прижал ее к себе, ее слезы текли по его щекам.

– Не плачь, – нежно сказал он. – Я клянусь памятью своей матери, что никогда не женюсь на другой, пока ты жива.

Бианка по-прежнему прижималась к нему, и ее голова лежала у него на коленях. Прошло довольно много времени, и он увидел, как изменилось ее лицо. Ее губы смягчились и порозовели, дыхание стало ровным, а слезы прекратились.

– Иди! – прошептала она. Ее голос был низким и страстным. – Иди!

Кит осторожно поднял ее на ноги, потом коснулся ее губ, и его поцелуй был легким, как весенний ветерок. Он отпустил ее и отступил на шаг. Но не успел Кит уйти, как снова услышал ее плач.

– Кит! – вскрикнула она, и в ее голосе послышалась невыносимая боль. – Кит… ох, Кит!

Он вернулся, и Бианка обняла его за шею, как будто загораясь, сжимала его крепче и крепче. Она поцеловала его, и ее тело затрепетало, так что он чувствовал биение ее сердца. Ее порыв не оставил его равнодушным.

Он почувствовал, как огонь пробежал по его жилам, и обнял ее так крепко, что побелели пальцы.