Лорд Тьмы

ЧАСТЬ 3

В плену иллюзий

Close your eyes

Feel the ocean where passion lies

Silently the senses

Abandon all defences

A place between sleep and awake

End of innocence, unending masquerade

That's where I'll wait for you

Hold me near you

So close I sear you

Seeing, believing

Dreaming, decieving

(Nightwish — Sleepwalker)

Глава 1 «Лорд Снов»

Белые хлопья падали на влажную, еще живую и дышащую землю с каким–то странным звуком, словно шелестящие крылышками мириад белых бабочек. Они танцевали в своем диком, далеким от природы и самого человеческого понимания ритме, то стремительно падая вниз, то словно летя зигзагами вслед за всадниками. Со временем упорство чистых сердцем и крыльями мотыльков, положивших свои жизни ради тех, других, пришедших за ними, победило слякоть и земля начала одеваться в легкий, еще совсем невесомый саван.

Ночь и снег совсем не похожи на свет и тьму, они не борются в вечном споре за главенство, потому как первая — вечна, а второе — поддерживает сама зима. И пусть темное небо сейчас и рассмотреть было невозможно в нескончаемом потоке белокрылых мотыльков, но тени ложащиеся на снег были тому ответом. Ночь и снег умели переплетаться в дивные узоры.

И лишь дорога, размокшая и грязная, проходила шрамом по этому безмолвному, чуть подрагивающему от предстоящего прихода зимы, миру. Она, словно гадкая змея, изгибалась среди белых полей, уводя за собой всадников, выбравших этот путь и эту ночь.

- И так? — посмотрел на лекарей Лорд.

Те переглянулись, не решаясь взять слово.

Все трое были почтенными, опытными и могущественными мужами, верно служащими своей стране, искусству и тому кто платил больше. Но в этот раз они были вынуждены отойти хотя бы в последнем пункте и работать больше за идею. И в этом нет ничего удивительного, страх и личный расчет сделали их куда гуманней.

В замок, некогда принадлежащий знатному низуан*, не так давно был приведен в надлежащий вид, и приспособлен под нужды высокопоставленных больных, которых при возможности переправляли сюда с близкой границы воюющих государств. Впрочем, хозяин этих земель погиб в первый месяц боев, а его дому повезло гораздо больше — замок лишь разорили, но не спалили, и даже не использовали в качестве нужника, как и многие места, захваченные ринтанцами. Причина милости проста, много лет назад эти земли не принадлежали жарданцем и строителем и владетелем замка был ринтанский аристократ, смекнувший, что времена сменяются, люди умирают, но камень остается камнем и лучше чем он — никто не сохранит память о человеке, построив свой дом в традициях обоих пограничных стран. Так что каждый видел в нем что–то родное и полководцы и командиры войск не поощряли осквернение родных и законных стен, «вернувшихся в лоно» родного государства. Так или иначе, но в этот раз такой подход сыграл роль щита, и позволил в сжатые сроки подготовить это место к приему высоких гостей.

Которым предоставлялись услуги лучших магов–лекарей, охрана и соответствующее содержание. Что, впрочем, не гарантировало полное исцеление, и уж тем более жизнь. Конечно, можно было надеяться, что у недругов и родственников просто не окажется суммы, превышающей той, что больной может предоставить персоналу импровизированного госпиталя, но нередко лекари сочувствовали «безутешным» вдовам, «скорбящим» наследникам, и «добрым» друзьям героя, сложившего свою жизнь во славу и свободу родины.

И вот десять дней назад к ним доставили молодую магиану в состоянии больше соответствующему свежему трупу, чем девушке. Светила медицины и целительства хотели было покривить нос, узнав, что знатная леди всего лишь скромная элье, но быстро переменили свое мнение о пациентке, узнав о ее покровителе. Тем более, когда им передали его слова, что жизнь сих благообразных мужей зависит от здоровья Надзирательницы, и если магиана уйдет к Хель — подавившись яблочным зернышком*, это немедленно отразиться на их существовании. Лекари вняли этому предостережению в достаточной мере, чтобы пугаться даже случавшихся предложений избавить мир от красноволосой женщины, напоминавшей сейчас не живую игрушку, а мертвую, чуть теплую, изломанную фарфоровую куклу, с бледной кожей и тенями под закрытыми глазами. Впервые за всю свою практику они так боялись за жизнь своего пациента.

И сейчас, когда целители не могли сказать ничего обнадеживающего и спасительного для себя.