Поймать Тень

Демон встал, подобрал ее меч и дождался, когда дух наконец-то на него посмотрел. А затем с силой вогнал в и без того разорванную грудь.

Дух и девчонка кричат в один голос, им больно.

А демон встает и уходит. Довольный исходом дела.

В карих глазах девушки зажигается и медленно потухает боль. Она поднимает руку к своей собственной душе…

А затем умирает.

Дух заметался, зашипел, растеряв свои сверкающие перья.

Не в силах пережить, он бросается вниз и растворяется в теле девушки.

Секунда, одна, две, пять…

Тело выгибается и стонет. А рана на груди зарастает. Лишь меч пригвоздил тонкое девичье тело к земле, словно иголка бабочку.

— Все, хватит!

Я ударила по воде.

Все равно непонятно.

Я была мертва, дух должен был уйти.

— Теперь вы понимаете, — обратилась я к единорогам, вставшими над моей сжавшейся в комок тушкой, — почему Лилит Вольская мертва. Забавная была девчонка, только доверчивая. Такие долго не живут.

Сил не было даже на то, чтобы разморозить руку. И я предпочла скрыться от ноющей боли в сладких топях сна.

— Это самоубийство, — покачала я головой.

— Или это, или девчонка умрет, — покачал головой толстый индюк в цветастом щегольском костюме, расходившемся на его жирном теле по швам.

— Думаете, мне, магиане, есть дело до какого там отребья?

— Ну, как угодно, милочка.

Что-то происходит, я оборачиваюсь и вижу, как сотрясает тело худенькой гибкой девушки, стоящей на коленях рядом со мной. А затем она бездыханной падает на пол.

— Теперь твоя очередь. Ну, ты будешь послушной? — тянет он ко мне свои руки.

—  Т аня, ты кричала!

— Закричишь от такого.

— Что случилось? — единорог заботливо обнюхал мои свалявшиеся за пару дней волосы.

— Как всегда. Ну почему мне снятся лишь плохие сны? Ну, за исключением волшебных. Как я устала от этих кошмаров. Когда же это прекратится? — Я потерла лицо руками, изгоняя остатки сна. — Калгн, а ты не помнишь, что вчера было? Я ни черта не помню. Хотя нет, помню, — расплылась я в улыбке. — Одно. Мы случаем вчера не пили? А то мне это никогда хорошо не удавалось. Вадик говорит, что для меня алкоголь хуже дурман-травы.

— Не пили. Ты, правда, чуть не искупалась. Просто Зерцало тебя осушило, что пустынник после трехнедельного перехода — стакан воды. Ты чувствуешь-то себя как?

— Будь я по жизни пессимистом, сказала бы — как полупустой стакан. Голова раскалывается. — Я обхватила шею зверя и прижалась к ней. Проверив собственное состояние, я захотела дать кому-то в нюх. — А это что? Какой гад рогатый в меня столько чуждой магии запихал? Что, кому-то жизнь сахаром кажется? Так сейчас подправим.

Единорог застриг ушами и покосился на меня.

— Да ты труп напоминала. А рука у тебя вообще чернеть начала. Что нам было делать?

— Ага! А я думай, с чего у меня такое похмелье. Намешали. Как будто мне асуров не хватало, с их майя.

— Ну, прости!

— Ну, прости, — передразнила я дружка. По случаю утра и плохого настроения мне пришло в голову похамить. — Сразу видно — лошадь. Ой, как плохо-то! Интоксикация у меня.

— Чего? — обалдел Калгн.

— Отравление переизбытком и смешением магии, — пояснила я. Надо же, не зря в Академию ходила. — В следующий раз пусть лучше рука отвалится. Да, что-то я вчера погорячилась. Как будто на рожу Хананеля в кошмарах не насмотрелась.

— Это тот блондинчик что ли?

— Блондинчик, — кивнула я, крепче прижимаясь к теплому бочку единорога. — Повелитель металлов, что б его перекосячило. Морда чугунная. С каким удовольствием я его попинаю.

— Это он вражина твой?

— А как же, он голубчик. Мразь ржавеющая. Найду, на шпильки сестричкам разделаю. Бр-р, холодно-то как.

— Тебя знобит.

— Угу. Слушай, Калгн, ты влюблялся?

— Конечно. Я в тебя влюблен.

— А в двоих сразу?

Единорог озадачился.

— Нет. Так меня вроде еще не сконфузило. А что? Тебе это зачем?

— Да вот думаю, как жить дальше буду. И как бы мне в дружках демонах разобраться. Вечно у этих чертей не как у людей.

— А как?

— Через одно место. Откуда хвост растет. Ух, я им эти хвосты в следующий раз в косичку заплету, будут знать, как честным девицам голову морочить. А этому чуду крылатому вообще по рогам надаю, чтоб больше не скалился во все клыки чужим невестам. Думать-то надо что делаешь. А то ведь попадаются такие любительницы экстрима и ярких ощущений. Нет, Калгн, ты меня, конечно, извини, но все мужики — козлы, наворотят дел и в кусты. «Пока малышка, встретимся через пару лет». Тьфу! А ты что хочешь, то и делай. Самцы, никакой ответственности.