Плоды страсти

Хадуш. Хотя немного дура, что ни говори.

Жервеза. По крайней мере, по части денег. Когда он увидел, как она подписывает, не глядя, документы о закрытии счетов, не представляя, что речь в них идет о деньгах, он понял, что ей было наплевать на все эти бумажки. Судя по его словам, она пребывала на вершине блаженства оттого, что вышла замуж, все время радостно щебетала, желая как можно скорее покончить с формальностями, которые касались благих дел ее супруга. Он даст свидетельские показания и в суде.

Я. Ну, это уже неплохо.

Жервеза. Остается решить еще два-три щекотливых вопроса.

Первое – это то, что мертвого Мари-Кольбера нашли в носках. А ведь финансовый инспектор первого класса не относился к людям, которые любят разгуливать в одних носках. Ну, кроме как перед очень близким человеком, например своей женой. Три десятка пар туфель в шкафу и труп в одних носках. Значит, убийца хорошо знал свою жертву. Это – первый пункт. Во-вторых…

Я. …

Жервеза. У него в кармане был обнаружен билет на самолет. Он должен был через пару часов покинуть Париж. Один. Направление – Сейшельские острова. Может быть, он должен был там с кем-то встретиться? Возможно, с женщиной? Отсюда версия убийства на почве ревности…

Хадуш. А фараоны именно так и будут рассуждать.

Я. И в итоге получат еще один мотив преступления.

Жервеза. (колеблясь). Есть еще кое-что. Очень странное… Он улыбался.

Жюли. Как это, он улыбался?

Жервеза. Ну да, мертвец улыбался. Можно даже сказать, что у него был очень радостный вид. Словно веселое настроение навечно запечатлелось на его лице.

Я. А у Терезы с тех пор тоже веселое настроение, так?

Жервеза. Дело в том, что при данных обстоятельствах следователи пока не могут объяснить себе ни радость на лице покойника, ни игривое настроение Терезы. Но это не самое страшное…

Жервеза на секунду замолкла, словно не решаясь сказать самое страшное. Пауза, вызванная замешательством.

– Бенжамен, мне неудобно задавать тебе этот вопрос, но все же ответь мне: как, по-твоему, Тереза могла иметь любовную связь с женатым мужчиной?

Мы переглянулись. Тереза? Любовная связь? С женатым мужчиной? Такое просто невозможно! Жервеза покачала головой:

– Я тоже так думаю, и это самое печальное.

– Но почему?

– Да потому, что, когда у нее спросили, что она делала в тот момент, когда произошло преступление, она заявила, что занималась любовью с мужчиной. И это ее единственное алиби.

– Но с кем?

– Вот это она и отказывается сказать. Видите ли, вопрос чести. Это все, что из нее удалось вытянуть. Она готова сгубить свою жизнь в тюрьме ради того, чтобы сохранить честь какому-то гаду, и причем с радостью. Титюс и Силистри вне себя от ярости.

Я всегда был чувствителен к паузам. Но та, которая наступила, была одной из самых напряженных в моей коллекции. Я медленно повернул голову в сторону Хадуша. Хадуш, в свою очередь, медленно выпучил глаза. Что? Подозревать его? Я? Его? С Терезой? Его, на глазах у которого она выросла!

Я в ответ выпучил глаза еще шире. Что? Подозревать меня в том, что я подозреваю его? Я? Его? Моего брата навеки?

Он издал тихое ворчание.

Я испепелил его взглядом.

Ну ладно, поспорили, и точка.

Жервеза подвела итог:

– Вот такие дела. Вам только остается найти женатого мужчину, с которым Тереза в ту ночь занималась любовью. У вас на это есть всего сорок восемь часов. Это – срок предварительного задержания. После чего она будет передана судебному следователю.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,

в которой поиск истины идет не без помощи пыток

1

Легко сказать: найти мужчину, которому Тереза отдавалась в тот момент, когда другой делал ее вдовой. На следующий день я взялся за это дело еще на заре, не зная толком, с чего начать. Может, под подозрение должна попасть еще одна политическая пассия? Еще один Роберваль, вращающийся в тех высших сферах, где честь мужчины требует заточения женщины в тюрьму?

– Это дело мне знакомо, – сказала Жюли. – Я покопаю в этом направлении, а ты, Бенжамен, займись остальным.

Чем остальным? Друзьями, у которых Тереза укрылась в ту ночь? Но у кого? У Марти, нашего семейного доктора, который наблюдает за ее здоровьем с колыбели? У хирурга Бертольда, которого она боготворит за то, что он вытащил меня с того света? У Постель-Вагнера, приятеля Жервезы, который принимал роды у Жюли, когда родился Господин Малоссен? У инспектора Карегга, который спасал мне жизнь по меньшей мере раза три? И мои верные друзья воспользовались ситуацией, чтобы… Терезу?.. Нет! Почему бы в таком случае не Лусса с берегов Казаманса или старый Амар, или рабби Разон? И потом, как вы представляете такое расследование… Как за него взяться? По телефону? «Алло, это Марти? Привет, это Малоссен. Скажите-ка мне, вы, случайно, не спали с моей сестрой Терезой в ночь с понедельника на вторник? Да-да, понедельник-вторник, постарайтесь вспомнить, это очень важно… Нет? Точно? Ну хорошо». Или, может быть, сыграть в следователя, сталкивая подозреваемых друг с другом: «Добрый вечер, Бертольд, это Малоссен, с кем, по-вашему, Тереза могла провести ночь с…?» Нет, я словно слышу голос этого утонченного засранца: «Покопайте со стороны Марти, Малоссен, а что касается меня, то вы же меня знаете: я чист как слеза, ну а в постельном вопросе моя жена стоит пятнадцати ваших сестренок, она у меня работает как настоящая профи!»

Нет, я не мог решиться на такое. Подозрение – не мой конек. Несмотря на то что мир в целом внушает мне подозрение, конкретным людям в отдельности я всегда доверял.

И потом, существовало еще одно препятствие: в ходе расследования мне прежде всего нужно будет убедить своих собеседников, что Тереза с кем-то переспала. Что было абсолютно невероятным для всех, кто ее хорошо знал.

Взять, к примеру, мою сестру Лауну, которой я позвонил в больницу (у нее еще не закончилось дежурство):

– Тереза? Любовь? Да еще радуется? Не смеши меня!

Лауна восприняла всю историю как само собой разумеющуюся: возвращение Терезы на следующий день после свадьбы, охваченный огнем автоприцеп, появление теплой траурной урны, внезапное воскрешение, все это было очень похоже на Терезу – никаких проблем, все в норме. Превращение добропорядочного Мари-Кольбера в подпольного торговца оружием также ее не удивило, его трагическая смерть и арест Терезы несли на себе печать проклятия семейства Малоссенов – просто один эпизод среди прочих в семейной саге, это не та причина, чтобы задыхаться от возмущения в телефонную трубку. Но Тереза в койке с мужиком, нет уж, ни за что в это не поверю.

– Боже мой, Лауна, да ведь она сама сказала об этом полиции! Ты же знаешь, что она никогда не лжет.

– Возможно, она тем самым дает понять, что есть другая правда.

– Единственная запасная правда – это убийство Мари-Кольбера. Лауна, ты представляешь Терезу, сбрасывающую Мари-Кольбера через перила в лестничный пролет?

– Тереза – непредсказуемый человек, Бенжамен.

– Спасибо, ты мне очень помогла.

Последовало то долгое молчание, когда каждый копается в своей душе.

– И потом, поди-ка узнай, что Тереза подразумевает под выражением «заниматься любовью», – произнесла наконец Лауна. – Ты же ее знаешь: как только речь заходит о серьезных делах, она сразу начинает грешить метафорой.

Что верно, то верно. Слишком верно. И из-за этого круг расследования лишь расширялся.

– Мне очень жаль, Бен… Я действительно не могу тебе помочь. Тебе хорошо известно, что Тереза никогда не доверяла мне свои секреты. Тебе, кстати, тоже.

Такие упреки обычно слышишь от Лауны, когда она устала или в ссоре со своим мужем, и если уж заведется, то остановить ее невозможно.

– Ладно, Лауна, я вешаю трубку, извини, что потревожил, у тебя, должно быть, работы по горло…