Фурии Кальдерона

Тави несколько раз полоснул ножом по ветви у самого ствола; острая сталь легко вгрызалась в мягкую древесину. Потом он зажал нож зубами и обеими руками потянул ветку на себя.

Она с треском сломалась, и он принялся спускаться, держа одной рукой продолжавшую гореть ветку с пропитанным маслом одеялом. Оказавшись на земле, он повернулся и побежал к Китаи.

Навалившаяся на нее тварь заметила его приближение и с шипением повернулась к нему, растопырив жвала и передние ноги. Хотя огонь отражался уже в тысячах ячеек ее фасетчатых глаз, покрытое мерзкой слизью тело ее казалось каким-то недоделанным, словно она не завершила еще цикл превращения непонятно во что. Полуродившаяся, полуживая, похожая на огромную осу тварь с жужжанием затрепетала крыльями и засвистела окружавшим ее Хранителям.

Тави заорал во все горло и замахнулся своим горящим суком. Тварь зашипела и, трепеща крыльями, отпрянула от огня. Тави продолжал наступать, отгоняя это чудище от неподвижного тела Китаи. Девушка лежала на земле, белая как полотно; глаза ее оставались открытыми, но не моргали, грудь вздымалась от редких вздохов. Тави просунул под нее руку и рывком закинул ее на плечо. Он пошатнулся под ее весом, но страх придал ему силы — он подхватил свою горящую ветку и описал ею круг в воздухе, отгоняя чудище дальше от себя.

Тварь с неожиданной легкостью отпрыгнула и повисла на стене в нескольких ярдах от веревок, не сводя с него своих жутких глаз. Ох, вороны, подумал Тави. Она знает. Она знает, что я иду к веревкам. Если он останется на месте, ему конец. Даже если на него не прыгнет эта тварь, его очень скоро одолеют Хранители — просто числом. Да и силы его — как ни подстегивал их страх — начинали иссякать. Ему нужно дотащить Китаи хотя бы до веревок… там он сможет привязать ее, чтобы Дорога поднял ее наверх.

Дорога… Тави задрал голову и увидел его светлую на фоне темного неба фигуру далеко вверху — тот смотрел на них.

— Держись, мальчик из долины! — крикнул вождь гаргантов и скрылся за краем обрыва.

Что ж, у него был еще шанс. Выставив перед собой горящую ветку, он бросился вперед, прямо на чудище, которое бочком, по-крабьи, карабкалось вверх по стенке. Тави посмотрел на скалу над тварью — никуда не годится: скала выступала вперед, скрывая тварь от взгляда сверху. Он должен выманить эту гадину ближе к веревкам.

— Ох, фурии, Китаи, — надеюсь, это сработает.

Он бесцеремонно опустил девушку обратно на землю, бросился вперед, схватился за ближнюю к нему веревку и полез вверх.

Тварь испустила свист и поспешила к нему. Он понимал, что у него практически нет никаких шансов увернуться от нее или хотя бы защищаться, вися на откосе, и все же он вынул нож из зубов и замахнулся им на чудище. Оно помедлило, оставаясь вне пределов его досягаемости. Его жуткая голова склонилась набок, словно оценивая новую угрозу.

— Дорога! — завопил Тави. — Здесь, оно здесь!

Сверху до него донесся сдавленный, словно от натуги, крик. Тави ни за что не поверил бы, что человек способен поднять такой здоровенный валун. Однако Дорога снова показался на краю обрыва, держа над головой камень размером с гроб. Все мускулы его вздулись от усилия; он сделал движение плечами, и огромный камень, вращаясь, полетел прямо на тварь.

Голова ее на тонкой шее резко повернулась назад. Взмахнув крыльями, чудище попыталось увернуться, но недостаточно быстро. Камень просвистел на расстоянии каких-то нескольких дюймов от Тави и врезался в отпрыгнувшую от стены тварь, отшвырнув ее на землю в десятке с лишним ярдов от веревок. Врезавшись в землю, камень разбился на множество осколков, разлетевшихся во все стороны вперемешку с брызгами светящейся слизи из покрова.

Острая боль пронзила ногу Тави, и, опустив взгляд, он увидел, что каменный обломок вспорол ему штанину и до крови рассадил икру. Сверху послышался торжествующий рев Дороги, от которого, казалось, содрогнулись стены провала.

Чудище снова засвистело, на этот раз более пронзительно — злобно и, как показалось Тави, испуганно. Оно билось, но подняться на ноги не смогло и начало отползать к деревьям, под которыми снова стали появляться светящиеся глаза Хранителей. Тави выпустил из руки нож, соскользнул по веревке вниз и бросился к Китаи. Схватив ее под мышки, он рывками, задыхаясь и кряхтя от натуги, поволок ее к веревкам.

— Алеранец, — прошептала она, открыв глаза. Лицо ее побелело отболи. — Алеранец… Поздно… Яд… Отец… Скажи ему, мне жаль.