Фурии Кальдерона

— Джиральди! — крикнула Амара вверх, на стену. — Что там происходит?

— Вороны меня побери! — отозвался задыхающийся голос с площадки над воротами. — Мараты дрались друг с другом, но вдруг начали свистеть и расходиться. Похоже, они разбиваются по кланам.

— Спасибо, центурион.

— Что прикажете, графиня?

— Держите стены, — ответила Амара, но взгляд ее вернулся к Тави. — И не нападайте, пока на вас не нападают.

Тави кивнул Амаре.

— Дорога так и говорил. Племена маратов все время воюют. Они к этому привычные. Свист — это команда прекратить бой, чтобы их вожди разобрались между собой.

Бернард вздохнул и посмотрел на Амару.

— Ну, что ты об этом думаешь?

Курсор подняла руку и, продолжая смотреть на Тави, убрала упавшую на глаза прядь волос.

— Мне кажется, стедгольдер, твоему племяннику удалось узнать о маратах больше, чем всей имперской разведке вместе взятой.

Тави кивнул.

— Они, гм, поедают своих врагов. А врагами у них считаются все, кто является к ним без спросу. — Он хмыкнул. — Возможно, из-за этого узнать о них что-нибудь трудно.

Амара тряхнула головой.

— Если мы выберемся отсюда живыми, мне будет интересно послушать, как это тебе удалось выкрутиться да в придачу явиться сюда с собственной ордой, чтобы спасти долину.

Линялый вдруг предостерегающе промычал что-то. Тави покосился на раба и увидел, что тот напряженно смотрит на стены. В иззубренном проломе, в котором не осела еще пыль, замаячили чьи-то фигуры. Во двор въехало несколько всадников — высоких стройных маратов из клана Лошади. Тави сразу узнал Хашат с развевающейся светлой гривой, хотя и волосы, и тело, и правая рука ее с зажатой в ней саблей были забрызганы свежей кровью. Тави пояснил Амаре и дяде, кто она такая.

— Вождь? — слегка даже обиделся Бернард. — Это же женщина.

И на ней даже кольчуги нет.

Амара негромко присвистнула.

— Этот пояс с орлами снят с королевского гвардейца. Если он настоящий, она, возможно, участвовала в том набеге, когда убили принцепса Септимуса.

— Да нет, она ничего, — сказал Тави. — Сама она не выступит против Ацурака, но за Дорогой пойдет. Мне кажется, они дружны.

Толпившиеся у ворот мараты расступились, пропуская вождя волков. Тот шел в сопровождении двух крупных зверей. На его бледной коже груди багровел длинный, чистый порез. Вождь окинул двор взглядом и оскалил длинные, острые клыки.

— Скагара, — пояснил Тави. — Вождь клана Волка. Опасный тип.

Хашат спешилась и не торопясь, с недоброй улыбкой на лице двинулась через двор к Скагаре. Скагара сделал шаг назад. Она улыбнулась, блеснув зубами, и принялась преувеличенно внимательно разглядывать рану у него на груди. Потом повернулась лицом к Ацураку и Дороге, скрестив руки, — правая, правда, оставалась вблизи от рукояти окровавленной сабли. Скагара исподлобья покосился на нее, но последовал ее примеру.

Дорога оперся на свою палицу и ждал, глядя в землю. Ацурак тоже стоял не двигаясь, если не считать небрежного помахивания копьем. Несколько минут во дворе царила напряженная тишина. Единственным нарушавшим ее звуком было воронье карканье из-за стены.

— Чего они ждут? — спросила Амара у Тави.

— Солнца, — пояснил тот. — Дорога сказал, они всегда ждут солнца, чтобы оно видело результаты Испытания. — Он покосился на стены, оценивая их высоту и угол теней. — Мне кажется, оба уверены, что поединок не продлится долго.

Все больше утреннего света проникало во двор. Тень от оставшегося неповрежденным участка стены быстро сокращалась в размере, и граница ее подползала к двум вождям маратов. В конце концов, Дорога поднял глаза, выждал момент, когда солнечный луч коснулся его палицы, крякнув, поднял ее и ринулся на Ацурака. Вождь овцерезов перехватил копье, описав им круг в воздухе, и пружинящей, кошачьей походкой двинулся навстречу Дороге. Наконечник его копья метнулся было к вождю гаргантов, но Дорога отбил копье палицей и тут же ударил другим ее концом по голове Ацурака.

Ацурак увернулся от удара и сделал выпад копьем, целясь Дороге в ногу. Тот отпрянул, но недостаточно быстро, и на бедре его вспухла каплями крови алая полоса. По рядам собравшихся на дворе маратов пробежал негромкий ропот. Кто-то из воинов-овцерезов бросил гортанную фразу, и его соседи отозвались на нее грубым хохотом. Волки тоже заметно оживились.