Фурии Кальдерона

— Шш. — Олдрик как бы ненароком прижал пальцы к ее губам.

Одиана зажмурилась и блаженно вздохнула. Фиделиас сделал вид, будто не заметил подкола, и повернулся к капитану.

— У нас нет времени на сантименты. Сообщите приметы девчонки нашим людям в Риве. Если она прорвется, нейтрализуйте ее. Без лишнего шума. То же в отношении других курсоров, которых я вам описал, если они появятся.

Капитан кивнул.

— А что мне сказать людям здесь?

— То же самое. Если заметите что-нибудь подозрительное, убейте их. Я ненадолго — мне только переговорить со здешним моим агентом. Потом мы двинемся дальше.

Тот снова кивнул.

— Нам повезло сегодня с попутным ветром, сэр. Нам удалось доставить больше людей, чем мы надеялись.

— Повезло, — усмехнулся Фиделиас, стараясь не обращать внимания на неприятную тяжесть в желудке. — Этот ветер принес грозу, капитан, а с ней и человека Короны. Не уверен, что это такое уж везение.

Капитан заученным движением отсалютовал и отступил на шаг. Потом пробормотал что-то и махнул рукой рыцарям, продолжавшим удерживать носилки. Те взвились в воздух и спустя мгновение затерялись в низко несущихся облаках.

Олдрик смотрел им вслед.

— Ты был с ними немного жестковат. Если уж Короне захотелось заслать кого-нибудь в долину, они были бы не в состоянии помешать этому, как бы ни старались.

— Ты не знаешь Гая, — возразил Фиделиас. — Он не всезнайка и все же уязвим. Нам надо было лететь сюда еще вчера вечером.

— Мы попали бы в самый разгар грозы, — не сдавался мечник. — Она бы нас убила.

— Да, гроза жуткая, — согласилась Одиана. — И еще, бывший курсор, тогда у тебя не было бы возможности поразвлечься с хорошенькой рабыней. — В последних словах прозвучала почти нескрываемая издевка, и Олдрик снова прикрыл ей рот рукой. Она легонько укусила его за палец, заворчала, и мечник с улыбкой отпустил ее.

Фиделиас пристально посмотрел на водяную ведьму. Она знала. Он представления не имел, что ей известно о жене Аквитейна и о разговоре после их ухода, но по ее сияющим глазам видел — довольно много.

Тяжесть в желудке усилилась, когда он прикинул вероятное развитие событий в случае, если Аквитейн узнает о его связи со своей женой. Похоже, порой Аквитейн мог не разглядеть леса за деревьями, но и терпением не отличался, особенно в отношениях с теми, кто рискнул унизить его, переспав с его женой. Несколько жалких кусочков хлеба, которые Фиделиас через силу заставил себя проглотить в полете, отчаянно просились наружу. Он постарался придать лицу безмятежное выражение и подумал, что пора что-то делать с водяной ведьмой: он не хотел зависеть от нее.

Совладав с собой, он одарил ее улыбкой.

— Мне кажется, нам стоит подумать о первоочередной задаче.

— На вид ничего сложного, — заметил Олдрик. — Сесть на лошадей. Доехать до места встречи. Поговорить с дикарем. Вернуться.

Фиделиас огляделся по сторонам и вполголоса приказал Вамме привести лошадей. Земляная фурия шевельнулась у его правой ноги и тут же исчезла.

— Я не думаю, чтобы проблемы возникли с поездкой. А с дикарем могут.

Олдрик передернул плечами.

— С ним проблем не будет.

Бывший курсор принялся натягивать перчатки для верховой езды.

— Думаешь, твой меч что-нибудь изменит?

— Он может изменить что угодно.

Фиделиас улыбнулся.

— Он марат. Он не человек. Они думают не так, как мы.

Олдрик хмуро уставился на него.

— Не пытайся его запугать. Он будет видеть в твоем мече опасный предмет — а сам ты останешься лишь мягким, слабым существом, которое держит его в руках.

Выражение лица Олдрика не изменилось ни на йоту.

Фиделиас вздохнул.

— Послушай, Олдрик. Мараты имеют совершенно иное представление о личности, нежели мы. Вся их культура основана на тотемах. Их племена созданы по принципу единства с животными-тотемами. Если у человека могущественный тотем, к нему относятся с уважением. Но если человеку приходится прятаться за своим тотемом, а не сражаться с ним рядом, это делает его несколько сомнительным. Они называют нас племенем мертвых. Они считают наше оружие и доспехи нашим тотемом — Мертвой землей. Мы прячемся за нашими мертвыми тотемами, а не идем в битву рядом с ними. Понятно?

— Нет, — признался Олдрик. Он осторожно отстранился от Одианы и достал свои перчатки. — Чушь какая-то.