Фурии Кальдерона

Она открыла глаза и заглянула Бернарду в лицо.

Бернард пробормотал что-то вполголоса, и она ощутила безмолвное содрогание земли. Последовала секунда тишины — верзила-стедгольдер опустился на колени, положил ладонь на землю и закрыл глаза, склонив голову набок — будто прислушиваясь к далекой музыке.

Наконец он перевел дух.

— Ты права, — буркнул он. — Так, во всяком случае, кажется. Кто-то заклинает землю вдоль дороги, очень быстро. Кажется, верхом.

— Это он, — кивнула Амара. — Освободите меня.

Бернард открыл глаза и решительно встал. Он поднял с земли топор, сделал движение рукой, и Амара почувствовала, что свободна. Лук и стрела снова обрели свою обычную форму. Она поднялась с земли и подобрала меч и кинжал.

— Ты мне поможешь? — спросил он.

Амара повернулась к нему и вздохнула, стараясь унять дрожь.

— Клянусь, сэр: я помогу вам защитить племянника.

Зубы Бернарда блеснули в темноте неожиданно ярко.

— Хорошо, что ты не идешь на тех людей с оружием из их деревьев.

Она сунула меч за пояс.

— Надеюсь, плечо не слишком болит?

Его улыбка сделалась шире.

— Переживу.

— А твоя лодыжка?

— Мешает, — призналась она.

— Тогда заставь свою фурию снова поднять тебя, — посоветовал Бернард. Он вытащил из сумки моток веревки, продел ее за пояс сзади и завязал петлей, потом бросил ей петлю. — Держись за мной и прижимайся ближе к земле. Деревья расступятся, пропуская меня, но не крути головой — снесет веткой.

Амара едва успела пробормотать что-то в знак согласия, как земля снова дрогнула и стедгольдер пустился бежать по удваивавшей его скорость земляной волне. Она повернулась и попыталась не отставать; впрочем, и со здоровой ногой это потребовало бы всех ее сил. Ей удалось все же чуть сократить дистанцию, а потом она покрепче взялась за кожаный шнур, поднялась в воздух и позвала Цирруса.

Фурия сгустилась у нее под ногами и заскользила над землей за стедгольдером. Если он и замечал ее вес, вида не подавал и уверенно, почти бесшумно продолжал мчаться сквозь ночь. Даже трава под его ногами, казалось, старалась смягчить шаги, приглушая шум.

Она не успела еще отдышаться, когда они нырнули в лес, и Амаре пришлось то и дело пригибаться, чтобы ветви не хлестали ее по лицу. Съежившись, она старалась держаться в тени широкой спины стедгольдера, только изредка поджимая ноги, когда Циррус не успевал среагировать на ствол упавшего дерева.

— Нашел, — бросил он через плечо минуту спустя. — Они у брода. Линялый лежит на земле, Тави наполовину в воде, и… — он злобно зарычал, — и Корд тоже там.

— Корд? — не поняла Амара.

— Стедгольдер. Преступник. Он их изувечит.

— Как не вовремя!

— Обойдемся без извинений, курсор, — огрызнулся Бернард. — Я не могу найти твоих друзей. Они свернули с дороги.

— Должно быть, он маскирует их передвижения, — сказала Амара. — Внезапное нападение — его излюбленная тактика. Они очень скоро догонят мальчика.

— Значит, прежде нам надо разделаться с Кордом и его сыновьями. Я возьму на себя Корда — старшего. С остальными двумя придется разбираться тебе.

— Фурии?

— Воздух и огонь…

— Огонь? — охнула Амара.

— Но оба трусы. Тот, что выше, опаснее. Рази наверняка. За следующим бугром.

Амара кивнула.

— Постараюсь. Циррус!

Воздух под ней снова загустел, порыв ветра оторвал ее от земли и понес сквозь кроны сухих деревьев вверх.

ГЛАВА 21

Вода в реке была ледяной, течение — стремительным. Зубы Тави сразу же заломило от холода, в ушах звенело. Тави попробовал вырваться, но Корд крепко держал его за волосы. Грязная стедгольдерская цепь колотила Тави по плечам. Корд безжалостно заталкивал его голову все глубже в воду — так, что Тави оцарапал лицо о камни на дне.

И вдруг давление ослабло. Тави почувствовал, как его выдергивают за волосы из воды и отшвыривают наверх, на берег. Он плюхнулся на что-то теплое, живое — как оказалось, на оглушенного Линялого. Тави поднял голову, быстро заморгал, избавляясь от воды в глазах, и посмотрел в сторону Корда, но кто-то встал между ними, загородив поле зрения.

— Дядя! — прохрипел Тави.

— Поднимай Линялого и уводи его отсюда, Тави! — приказал Бернард.

Тави, пошатываясь, встал и с усилием оторвал Линялого от земли.