Фурии Кальдерона

Линялый взвыл, съежившись под ударами ветра, и Тави вдруг вспомнил, что наказывала ему тетя. Страх за тех, кто остался у брода, не отпускал его, но он схватил раба за руку и потащил его в продолжавший гнуться и стонать лес, по знакомым тропам — прочь от реки.

Они продвигались в темноте, поддерживая друг друга, чтобы ветер не сбил их с ног. Тави был несказанно благодарен за то, что в этом буйстве стихий рядом была хоть одна живая душа. Он потерял чувство времени; извилистая тропа вела их в глубь леса, потом начала полого подниматься — и тут он услышал рев воды.

Они бросились бегом под скрип тысяч деревьев, отчаянно цеплявшихся корнями за землю. У вершины холма Тави позволил себе оглянуться и увидел сквозь дождь и беспорядочно мотающиеся верхушки деревьев, как вспухла Риллуотер. Маленькая речушка превратилась в широкий поток, и ледяная вода принялась поглощать огонь Биттана так же быстро, как тот разбегался по берегу. Вода все прибывала, и Тави начал сомневаться, что кто-то, даже его тетя, сможет уцелеть в этом безумном катаклизме. Страх все крепче сжимал его сердце.

По мере того как вода вышедшей из берегов реки расправлялась с пожаром, становилось все темнее, и очень скоро только зловеще-зеленые вспышки молний освещали Тави дорогу. Он снова схватил Линялого за руку и потащил дальше. Дважды ветрогривы бросались на них, но соль, пусть и подтаявшая в реке, отгоняла их прочь.

Казалось, прошло много часов, пока они добрались до опушки обезумевшего леса. Линялый вдруг испуганно вскрикнул и отпрянул, сбив Тави с ног и упав на него сверху. Тави извивался и лягался, пытаясь выбраться из-под тяжелого раба, но все, что ему удалось, — это выставить голову, чтобы посмотреть, что же так напугало Линялого.

Над ними полукругом стояли воины-мараты с заплетенными в косы светлыми волосами. Несмотря на непогоду, они были одеты лишь в узкие набедренные повязки. Каждый казался великаном с неправдоподобно широкими плечами, и спокойные глаза их были того же цвета, что каменные наконечники их копий.

Один из маратов, не меняя выражения лица, шагнул к ним, поставил свою ногу на плечо Тави и наставил острие копья ему под кадык.

ГЛАВА 22

Фиделиас рывком выдернул себя из ледяной воды и повыше перехватил ветку, за которую держался с самого начала. Он начинал коченеть, да и сердце едва выдерживало эту обжигающе-ледяную воду. Холод обволакивал его медленными, томительными ласками, искушая перестать сопротивляться и погрузиться в черноту, утопив в ней все свои проблемы.

Вместо этого он схватился за следующую ветку и окончательно выбрался из воды. Несколько минут он просто лежал на развилке дерева, свернувшись калачиком, приходя в себя, пока вокруг продолжала буйствовать гроза, а ветер хлопал его насквозь промокшей одеждой.

Что ж, подумал он, по крайней мере у этого потопа есть одно несомненное достоинство: он может забыть на время про изрезанные ноги, ибо все равно их не чувствует. Он старался не обращать на них внимания, пока они собирали лошадей, но камни и колючки его не жалели. Та баба, заклинательница воды, с самого начала их заподозрила, решил он. Как ловко она оставила его без башмаков! Значит, это она подготовила побег мальчишки и заранее позаботилась о погоне.

Фиделиас прислонился спиной к стволу дерева и принялся ждать, пока вода спадет. Она убывала быстро, что служило лучшим подтверждением тому, что половодье явилось следствием умелого заклинания, а не естественных причин. Он покачал головой. Одиана могла бы предупредить их… впрочем, возможно, та ведьма просто оказалась сильнее. Местные знали толк в заклинаниях — в конце концов, они давным-давно жили вместе с фуриями. Они свыклись с ними, они умеют использовать их куда эффективнее, чем самый искушенный, но пришлый заклинатель вроде Фиделиаса. Ну, например, сам стедгольдер — его мастерство внушало уважение. Фиделиас даже не был уверен в том, что сумеет одолеть его в открытом, честном поединке. Значит, честного поединка с этим парнем необходимо избегать.

Впрочем, это и так было одним из основных принципов Фиделиаса.

Стоило реке вернуться в свое обычное русло, как Фиделиас спустился с дерева и, морщась от боли, ступил на землю. Вой ветра и раскаты грома стали еще громче, поэтому первоочередной задачей было простое выживание. Он опустился на колени у ствола, положил руку ладонью вниз на мокрую землю и вызвал Вамму.