Две твердыни

Освобожденные северные провинции мы отдали верным союзникам. Это рохирримы, степные коневоды; теперь их земля, наша бывшая провинция Каленардон, называется Роханом или Рубежным Краем. Мы до сих пор получаем от них поддержку и помощь в охране северных границ и Роханского Прохода.

Они переняли много наших обычаев и обучились у нас всему, но, в общем, у них сохраняются собственные традиции, язык и обычаи предков. Это сильное племя высоких золотоволосых и светлоглазых мужей и таких же высоких, красивых и сильных жен. Нам они напоминают юность человечества в Незапамятную Эпоху. В наших ученых книгах записано, что кровные связи между нами восходят к той эпохе, ибо они ведут свое происхождение от тех же Трех Родов, что и нуменорцы, но не от самого Хадора Златовласого, Друга Эльфов, а от его сыновей и родичей, которые не уплыли за Море, отказавшись последовать призыву.

Мы в нашей истории делим людей на Западное Горнее племя, или нуменорцев, равнинные, или срединные, племена, к которым относятся рохирримы и наши дальние северные родичи, и жителей страны Мрака, дикарей, враждебных всему миру.

Сейчас, когда рохирримы во многом к нам приблизились, мы тоже стали уподобляться им и потеряли право называть себя Горним Народом. Мы стали Срединным Племенем, которое живет на равнинах и только сохраняет память о лучших днях. Так же, как рохирримы, мы сейчас тешимся битвами ради отваги и победы. Мы считаем, что воин должен знать больше и владеть не только искусством убивать, и ценим солдата выше, чем ремесленника. Таково требование времени. Поэтому Боромир за свое мужество и владение военным искусством пользовался высочайшим признанием в Гондоре. Он в самом деле был храбр. Давно у Правителей Минас Тирита не было наследника, равно выносливого в мирном труде и в бою, который бы мог так же сильно трубить в Большой Рог, как Боромир.

Фарамир вздохнул и смолк надолго.

— В твоем рассказе почти ничего не было про эльфов, — вдруг набрался храбрости Сэм. Он заметил, что Фарамир всегда упоминает об эльфах с уважением, и это его покорило и успокоило его подозрительность лучше, чем все остальные слова, еда и вино.

Конечно, не было, — сказал Фарамир, — ибо я не углублялся в изучение истории эльфов и мало знаю о них. Но здесь ты коснулся еще одной причины перемен, которые произошли в нас, когда из Нуменора мы попали в Средиземье. Поскольку Мифрандир был вашим спутником и вы по дороге встречались и разговаривали с Элрондом, вы должны знать, что предки нуменорцев, атани, в незапамятные времена воевали на стороне эльфов и за это получили в награду Королевство среди Моря, откуда был виден берег прародины эльфов. Но в Средиземье за время господства Черной Тени люди потеряли связь с эльфами. Козни Врага и безжалостное Время заставили каждое племя идти своей дорогой. Сейчас люди боятся эльфов, не доверяют им и мало о них знают. Мы, гондорцы, как и рохирримы, уподобились остальным. Рохирримы — враги Черного Властелина, но эльфам они не верят и о Золотом Лесе говорят со страхом.

Среди нас еще попадаются люди, которых к эльфам тянет; иногда они тайно уходят в Лориэн, но мало кто возвращается. Я к таким смельчакам не принадлежу. Думаю, что для смертных в наше время стало опасно по собственной воле искать знакомства с самым древним племенем. Но вам, говорившим с Белой Владычицей, я завидую.

— Владычица Лотлориэна! Галадриэль! — воскликнул Сэм. — Ах, если бы ты ее видел! Я, простите меня на слове, простой хоббит, всего лишь садовник, в поэзии ничего не смыслю, писать стихи не умею, разве что какую-нибудь шуточку могу сложить в рифму, да и то редко, а настоящая песня у меня не получится… Я не смогу выразить все, что хочу. Это надо петь. Если бы тут был Бродяжник, я хотел сказать, Арагорн, или старый господин Бильбо, они бы сумели! А что я? Она такая красивая, таинственная! Иногда как огромное цветущее дерево, а то как маленький белый нарцисс, тонкая и стройная, твердая, как алмаз, и нежная, как лунный свет. Она теплая, как солнечный луч, и холодная, как мороз под звездами, гордая и далекая, как снежная вершина, и веселая, как деревенская девчонка, которая весной вплетает маргаритки в косы. Но я болтаю чепуху, а в яблочко все равно никак не попаду, не сумею я про нее рассказать!

— Наверное, она в самом деле прекрасна, — сказал Фарамир, — но красота ее опасна.

— Я не могу сказать, чтобы она была опасна, — ответил Сэм. — Думаю, что свою беду люди приносят с собой и потом находят в Лотлориэне то, что сами туда принесли. Можно, конечно, видеть в ней опасность, потому что в ней большая сила. Можно об эту силу разбиться, как лодка о скалу, можно в ней утонуть, как хоббит в реке, но разве виновата скала или река? А Боро… — Сэм вдруг резко остановился и густо покраснел.