Две твердыни

— Посмотрим, — сказал Леголас, вытягиваясь вперед и приставляя ладонь ко лбу. — Вижу темноту. В ней движутся какие-то фигуры, огромные, но кто они — сказать не могу. Идут по берегу реки. Смотреть мешает туман, — воздух чистый, но на все падает тень, будто кто-то нарочно опускает ее на землю, и она растекается. А фигуры похожи на бесчисленные деревья, сползающие с горы.

— Так, — сказал Гэндальф. — А за ними — страшная буря из Мордора. Будет черная ночь.

На второй день марша воздух стал ещё более душным. После полудня войско догнали черные тучи, будто траурное покрывало, клубящееся по краям. То и дело его прошивали ослепительные искры. Кровавое солнце садилось словно в пар. Ярко блеснули острия копий, когда последние лучи осветили крутые бока горы Трезубец. Три ее кривых рога торчали над крайним северным бастионом Белых Гор, окрашенным пламенем заката. Горы были совсем близко. И тут передовые всадники заметили темную точку: кто-то скакал им навстречу. Войско остановилось.

Подъехавший воин был страшно утомлен. Его шлем был помят, щит треснул. Он медленно сполз с коня, глубоко вздохнул, затем заговорил.

— Эомер здесь? — спросил он. — Наконец-то прибыли, но поздно, и мало вас. С тех пор, как пал Феодред, все идет плохо. Вчера нас отбросили за Исену, мы понесли большие потери. Много наших погибло у брода. Ночью к неприятельскому лагерю пришло подкрепление. Исенгард, наверное, пустым остался. Саруман вооружил диких горцев и пастухов из Дунланда, и все они напали на нас, смяли численным перевесом, стена наших щитов дала трещину под их напором. Эркенбранд из Западной Лощины собрал раненых и отступил в сторону Теснины Хельма. Остатки войска разбрелись по степи… Где Эомер? Скажите ему, что идти дальше незачем. Пусть лучше вернется в Эдорас, пока не попал на зуб волкам из Исенгарда.

До сих пор Феоден слушал молча, отступив за спины своих гвардейцев, но тут хлестнул коня и выехал вперед.

— Встань передо мной, Кеорл! — сказал он. — Я тоже здесь. Последнее войско племени Эорла вышло на бой. Оно не отступит.

Запыленное лицо воина осветилось удивлением и радостью. Он выпрямился, расправил плечи, потом упал на колени и вынул из ножен меч, протягивая его рукоятью к Королю.

— Приказывай, Король! — воскликнул он. — Прости меня! Я думал…

— Думал, что я остался в Медусиле, согбенный, как дерево под зимним снегом. Так было, когда ты выезжал на войну. Но ветер с запада заставил это дерево тряхнуть ветвями. Дайте ему свежего коня! — приказал Феоден. — Вперед, на помощь Эркенбранду!

Когда Феоден кончил говорить, к нему подъехал Гэндальф, который все это время внимательно всматривался в северный горизонт и поглядывал на запад, на заходящее солнце.

— Правь в Хельмскую Теснину, Король! — произнес он. — Не подходи к Броду через Исену и не выезжай в открытую степь. Держись возле гор! Я ненадолго должен вас оставить. Серосвет понесет меня туда, где ждет самое неотложное дело. — Маг повернулся к Эомеру, Арагорну и гвардейцам: — Берегите Короля, пока я не вернусь! Ждите меня у Хельмских Ворот. А пока — до свидания!

Гэндальф что-то шепнул на ухо Серосвету, и огромный жеребец стрелой рванулся в степь и исчез в мгновение ока, блеснув серебром в лучах заходящего солнца. Снежногривый рванулся и стал на дыбы, готовый помчаться за ним, но Серосвета теперь можно было бы догнать лишь на крыльях.

— Что это может означать? — спросил Гаму один из гвардейцев.

— Только то, что Гэндальф Серый очень спешит, — ответил Гама. — Он всегда уходит и приходит неожиданно.

— Был бы тут Причмок, он бы сразу объяснил, — продолжал гвардеец.

— Наверное, — ответил Гама так же спокойно. — Но я дождусь Гэндальфа.

— Долго ждать будешь, — буркнул гвардеец, однако замолчал.

Войско развернулось, сошло с дороги, проложенной к Броду через Исену, и направилось к югу. С наступлением ночи рохирримы не остановились. Горы были совсем близко, но вершины Трезубца теперь лишь слегка выделялись на потемневшем небе. Через пару гонов воины доскакали до дальнего края Западной Лощины, где с горы зеленым языком сползало большое пастбище с глубоким оврагом посредине, переходящим в ущелье. Его-то и назвали когда-то люди Тесниной Хельма, в честь героя прошлых времен, который выбрал себе здесь укрытие. От поля овраг отделялся зеленым валом. В Теснину можно было въехать с северной стороны, потом она изгибалась, резко сужалась и поднималась в гору, а там, где она упиралась в скалу, крутые склоны повисали над ней, а утесы с двух сторон напоминали башни. В них гнездилось воронье.