Две твердыни

Все дороги сходились к центру Котловины, где торчала высокая башня необычного вида. Строили ее тогда же, когда выравнивали дно Котловины, то есть в Незапамятные Времена, но при взгляде на нее с трудом верилось, что это творение рук человеческих. Казалось, что она выросла здесь, как кость из костей земли, когда рождались сами горы. Похожа она была на утес, черный и блестящий, составленный из четырех мощных многогранных каменных столбов, соединенных между собой, а вверху расходящихся, будто изогнутые рога, и щетинившихся острыми, как копья, башенками, углы которых были заточены, словно лезвия ножей. Между башенками размещалась гладкая каменная плита, покрытая таинственными письменами. Стоящий на ней мог с высоты пятисот локтей обозревать всю равнину.

Так выглядела цитадель Сарумана, которую, — может, случайно, а может, умышленно, — назвали Ортханк, что имело двойной смысл: на языке эльфов это означало «Гора-Клык», а по-рохански — «Хитрая Голова».

Раньше Исенгард был не только неприступной крепостью, но и процветавшим поселением. В нем жили доблестные воины, охранявшие западные границы Гондора, искусные мастера и мудрецы, постигшие тайны звезд. Со временем Саруман приспособил удивительный город-крепость к своим преступным замыслам. Он думал, что сам все усовершенствовал, но в самообольщении ошибался, ибо все хитроумные и зловредные выдумки, на которые он тратил свою мудрость и которые приписывал себе, на самом деле были ему ловко подсунуты из Мордора. Весь его труд свелся к созданию уменьшенной копии, детской игрушки, рабского повторения действительно гигантской твердыни, оружейни, застенков, огненного котла, всей великой мощи Черного Замка Барад-Дур, в котором не терпели соперников, смеялись над подражанием и ждали своего часа, чтобы применить безмерную накопленную силу.

О крепости Сарумана жители Рохана знали только из рассказов, ибо никто на памяти последнего поколения не прошел через Ворота Исенгарда, разве что Причмок, но он бывал там тайно и никому о том, что видел, не говорил.

Гэндальф первый подскакал к каменному столбу с Белой Рукой. Всадники с удивлением заметили, что ногти у нее красные и сама она не чисто белая, а словно запятнана засохшей кровью. Гэндальф смело поехал вперед, остальные неохотно последовали за ним. Можно было подумать, что по долине прошло наводнение: у дороги разливались большие лужи, вода заполняла все углубления и текла ручейками между камней.

Наконец, маг остановился и кивком подозвал друзей. Туман перед ними рассеялся. Был полдень, светило солнце. Они стояли у Ворот Исенгарда.

Но Ворота лежали на земле, выломанные и погнутые. Вокруг кучами валялись камни, расколотые в щебень. Огромная арка над воротами еще держалась, но за ней в скале вместо туннеля зиял провал, с обеих сторон ворот были проломы и завалы. Грудами камней стали привратные башни. Если бы Великое Море в гневе поднялось и ударило в скальную стену, то и оно не принесло бы большего опустошения.

Вся внутренняя чаша, залитая неуспокоившейся еще водой, казалась котлом с кипятком, и в нем, колыхаясь, плавали разные обломки, балки, столбы, сундуки, бочки… Погнутые столбы с расщепленными верхушками торчали вверх, мостовые скрылись под водой. Скалистым островом посредине оставалась лишь высокая черная башня Ортханк, полускрытая в тумане, и волны лизали ее подножие.

Король и все остальные остолбенели. Они поняли, наконец, что твердыня Сарумана пала, но не могли постичь, как это случилось. Обводя взглядом весь разгром, они вдруг увидели на высокой груде камней у ворот две маленькие фигурки, развалившиеся в свободных позах, в серых плащах едва заметные на серых камнях. Возле них стояли бутылки, миски и тарелки, как будто они только что хорошо подкрепились, а сейчас отдыхали после больших трудов. Один, казалось, спал, а другой, прислонившись спиной к большому обломку, закинул ногу на ногу и, заложив одну руку за голову, выпускал изо рта длинные струйки и маленькие колечки легкого голубоватого дымка.

Феоден, Эомер и их воины с изумлением смотрели на этих двоих: очень уж необычно они выглядели на развалинах Исенгарда.

Прежде чем Король смог открыть рот, человечек, пускавший дым, заметил всадников, молча выступивших перед ним из тумана и вскочил на ноги. Это был юноша, но ростом раза в два меньше обычных людей. На его непокрытой голове буйно росли кудрявые каштановые волосы, он был плотно закутан в сильно потрепанный плащ такого же цвета и покроя, как те плащи, в которых друзья Гэндальфа прибыли в Эдорас. Он низко поклонился, приложив к груди руку, а потом, будто не замечая мага и его спутников, обратился к Феодену и Эомеру.