Содружество кольца

Пока Глорфиндэл говорил, тени сгустились. Фродо почувствовал, что страшно устал. Как только солнце начало катиться за горы, у него перед глазами снова поплыл туман, а сейчас словно Тень пала между ним и его друзьями, он с трудом различал их лица. Снова навалилась боль, начался озноб. Его качнуло, он схватился за руку Сэма.

— Моему хозяину плохо, он ранен, — сердито сказал Сэм. — Ему нельзя ехать ночью, ему нужен отдых.

Глорфиндэл успел подхватить Фродо, заботливо взял его на руки и тревожно посмотрел ему в лицо.

Бродяжник коротко рассказал о нападении на их стоянку у Заверти и о смертоносном кинжале, вынул сохраненную им рукоять и протянул эльфу. Тот вздрогнул, взяв ее в руки, но рассмотрел внимательно.

— На этой рукояти злодейские письмена, — сказал он. — Обычному глазу они не видны. Сохрани ее, Арагорн, до Дома Элронда. Но будь осторожен, пореже прикасайся к ней руками! Увы! Чтобы излечить рану, нанесенную таким оружием, моего искусства не хватит. Я сделаю все, что смогу, но тем более настаиваю, что сейчас некогда отдыхать.

Он ощупал плечо Фродо вокруг раны и помрачнел, словно обнаружил что-то очень тревожное. Но Фродо при этом почти согрелся, рука стала не такой ледяной, боль уменьшилась. Туман вокруг него посветлел, словно туча уплыла, он яснее увидел друзей и почувствовал, что к нему возвращаются силы, а вместе с ними — надежда.

— Ты сядешь на моего коня, — сказал Глорфиндэл. — Я подтяну стремена к самому седлу, а ты держись крепче и не бойся: мой конь не сбросит седока, которого я прикажу ему везти; он скачет легко и плавно, а если нагрянет опасность, он унесет тебя так быстро, что даже черные кони врагов не догонят.

— Нет, — сказал Фродо. — Никуда он меня не унесет, потому что я сам не поеду ни в Райвендел, ни в другое место, если при этом придется оставить друзей в опасности.

Глорфиндэл ответил ему улыбкой.

— Сомневаюсь, чтобы твои друзья оказались в опасности, если их оставишь! По-моему, преследователи оставят нас в покое, устремившись за тобой. Опасность нам грозит из-за тебя, Фродо, и твоей ноши.

Возразить было нечего, и Фродо согласился оседлать белого коня Глорфиндэла. На пони вместо него навьючили большую часть ноши остальных.

Всем стало легче идти, и они двинулись в путь довольно быстро. Но вскоре хоббитам стало трудно успевать за неутомимым эльфом, который уверенно вел их в сумерках, потом в сплошной темноте. Не было ни звезд, ни луны. Остановиться он разрешил только на рассвете. К этому времени Пин, Мерри и Сэм, спотыкаясь, засыпали на ходу, и даже Бродяжник устал, судя по тому, как он ссутулился. Фродо, сидя на коне, погрузился в темную дрему.

Они упали в вереск, немного отойдя от дороги, и заснули мгновенно. Глорфиндэл остался в дозоре, а когда он их разбудил, им показалось, что они не спали, только закрыли глаза — и уже вставать. Но солнце было высоко, ночь прошла, туман растаял.

— Выпейте! — сказал им Глорфиндэл, наливая каждому немного жидкости из кожаной фляги, отделанной серебром. Жидкость была прозрачна, как родниковая вода, и без всякого вкуса, ни теплая, ни холодная. Но когда они выпили, сразу почувствовали, как по телу разливается сила и бодрость. Кусок черствого хлеба и сушеные фрукты (все, что у них осталось) после такого питья утолили голод лучше, чем сытный завтрак в Хоббитшире.

Но отдыхали они, оказывается, меньше пяти часов, и вот уже снова вышли на Тракт. Глорфиндэл подгонял их по-прежнему, разрешил только два раза в течение дня остановиться на короткий привал. Так они успели до наступления темноты пройти около двадцати миль и подойти к тому месту, где Тракт сворачивал вправо и по дну ущелья вел прямо к Бруиненскому Броду.

До сих пор хоббиты не видели и не слышали никаких признаков погони, но Глорфиндэл часто останавливался, поджидал их и в такие моменты прислушивался, и на лице его появлялось тревожное выражение. Раз или два он обращался к Бродяжнику по-эльфийски.

Но сколько бы ни тревожились их проводники, а к вечеру стало ясно, что ночью хоббиты не смогут продолжать путь. Их шатало от усталости, они спотыкались и были не в состоянии думать ни о чем, кроме того, что у них болят ноги. Рана Фродо болела вдвое сильнее, чем вчера, и за день все вокруг постепенно стало казаться ему призрачно серым и расплывчатым. Он почти с нетерпением ждал темноты, чтобы не видеть пустого выцветшего мира.