Возвращение короля

Сэм поднялся на ноги, оглушенный; кровь из разбитой головы заливала ему глаза. Почти наощупь он шагнул вперед и увидел странную и страшную картину. На самом краю Багровой Бездны Голлум, как одержимый, боролся с невидимым противником. Он качался то вправо, то влево, то вперед, то назад, иногда оказывался так близко к краю, что только шаг отделял его от гибели, иногда отползал от него, падал на землю, снова вставал, опять падал. И все время шипел, хотя не произносил ни одного внятного слова.

Подземный огонь гневно всплескивался, багровые языки пламени наполняли пещеру светом и жаром. Вдруг Сэм увидел, как Голлум подносит длинные руки со скрюченными пальцами к губам. Обнажились кривые клыки — и вдруг защелкнулись. Раздался крик. Кричал Фродо, и Сэм снова увидел его, стоящего на коленях на краю расселины. Рядом Голлум плясал дикий танец, держа в поднятой руке Кольцо с окровавленным пальцем Фродо в нем. Кольцо пламенело живым огнем.

— Мое С-сокровищ-ще! Прелес-сть м-моя! — выкрикивал Голлум.— Мое!! С-сокровищ-ще!

И с этими криками, вперив взгляд в свою добычу, он сделал в нелепом танце лишний шаг, потерял равновесие, мгновение качался над пропастью, потом с пронзительным визгом рухнул вниз. Еще раз донеслось «Мое!!»… и низкой твари пришел конец.

Раздался страшный грохот; пламя, вырвавшееся из бездны, лизало свод пещеры. Гул превратился в гром. Гора затряслась, Сэм подбежал к Фродо, схватил его за руку и вытащил наружу.

Здесь, на темном пороге Шаммат Наур, высоко над плато Горгорот, хоббита охватил такой страх от развернувшегося перед ним необычайного зрелища, что он остолбенел.

Всего одно мгновение он видел огромную тучу, которая заворачивалась вокруг невидимого центра, втягивая туда башни и крепости, мощные горные укрепления, сами огромные, как горы; стены и тюрьмы с голыми слепыми стенами; распахнутые настежь железные ворота и мосты. И тут же все сгинуло. Башни рухнули, горные крепости провалились в бездны, стены и мосты рассыпались в прах; огромные столбы, клубы и спирали дыма и пара поднялись в воздух и поднимались все выше и выше, растекаясь на высоте огромной волной, пока эта волна не вздыбилась лохматой гривой и обрушилась на землю, покатившись по равнине. Тогда глухой гул, перешедший в страшный грохот, потряс воздух. Все вокруг тряслось, земля вздымалась и лопалась. Ородруин шатался, как подрубленный под корень. Из его растрескавшейся вершины вырывалось пламя. Небо рассекали молнии. Из остатков тучи, как бичи, хлестали черные ливневые струи. И в самое сердце бури с отчаянным криком, перекрывающим гром и грохот, раздирая крыльями тучи, словно черные молнии в пламени, ринулись Назгулы, разбиваясь о каменные смерчи, рассыпаясь в пепел в ошалевшем небе.

— Вот и конец, Сэм Гэмджи,— услышал он голос рядом.

Фродо, побледневший и измученный, снова стал самим собой. Взгляд его был спокоен, дикое напряжение воли, безумие и страх исчезли. Он освободился от своей ноши. Рядом с Сэмом был его любимый хозяин, как в давние покойные дни в милом Хоббитшире.

— Хозяин! — выдохнул Сэм, падая перед ним на колени.

Мир вокруг него рушился, а его в эту минуту охватила огромная чистейшая радость. Дело сделано, Фродо жив и свободен, как прежде. Тут Сэм увидел искалеченную и окровавленную руку.

— Ой, бедная ваша рука! — воскликнул он, — а мне даже перевязать вас нечем! Лучше бы я свою руку этому гаду отдал по самое плечо! Чтоб он пропал; да и пропал ведь, больше мы его не увидим.

— Не увидим,— сказал Фродо.— Помнишь, как говорил Гэндальф: «Он еще доиграет свою роль, прежде чем все кончится»? Если бы не он, Сэм, я бы не смог уничтожить Кольцо. Мы с таким трудом дошли до цели, и все бы оказалось зря! Простим ему. Теперь наше дело сделано, все кончено. Я рад, что ты со мной, Сэм. Мы вместе в последний час, когда все рушится.

Глава четвертая.

ВСТРЕЧА НА КОРМАЛЛЕНСКОМ ПОЛЕ

Вокруг бугров роились солдаты Мордора. Бурлящее море вражеской армии почти захлестнуло отряды Западных Вождей. Солнце было зловеще-красным, а от крыльев Назгулов на землю падали черные тени смерти. Арагорн стоял под знаменами, глаза его сверкали, как звезды, тем ярче, чем темнее становилось вокруг. Гэндальф на вершине бугра сиял чистой белизной: его Тень не коснулась. Атаки врагов разбивались о заслоны, окружавшие бугры, гул сражения разносился по полю, как гневный шум прилива.