Близкие люди

— Ничего не нужно. У тебя какие-то секреты. Черный?

Чернов пожал плечами:

— Да нет. Не так чтобы очень. Просто ты должен знать..

— Ну? Я слушаю. Что я должен знать?

Чернов переглянулся с платинововолосой красоткой, которая стала еще печальнее.

— Я замерз там как собака, в этом Сафоново, — сообщил Чернов, как будто именно в этом было все дело, — я замерз и надел свою куртку, которая у нас в «кабинете» за дверью висела.

— Какую куртку? — переспросил Степан. Почему-то в голове у него была только одна куртка — синяя рабфаковская спецуха Петровича, в которой он нашел пузырек. — Какую куртку, Черный?

— Да никакую, — сказал Чернов с досадой, — мою. Которая за дверью висела. Я в ней… семнадцатого числа на работу пришел. А потом жара началась, и я ее в Сафоново оставил. В «кабинете».

— Ну и что?

— Ну и то. Я в ней был, когда Володьку Муркина нашел, в этой самой куртке. Я тогда вокруг него ходил, ходил, все не верил, что он… того, мертвый. — Тут Чернов из деликатности покосился на Ингеборгу. — Потом я подошел и понял, что он все-таки мертвый, а потом нашел эту самую штуку.

— Какую?!

Время от времени от черновской манеры изложения событий Степан впадал в бешенство.

— Вот, — сказал Чернов и выложил на стол перед Степаном черную с золотом зажигалку «Кельн Мессе». — Она лежала немного выше, в песке, и я решил, что это ты потерял, когда накануне в котловане скакал. Мне тогда в голову не приходило, что Володьку… убили.

Степан во все глаза смотрел на зажигалку, которая поблескивала перед ним на столе.

— Я и забыл про нее, — сказал Чернов виновато. — И вспомнил только когда куртку надел и в карман полез, да и то не сразу. Это твоя зажигалка, Паша?

— Моя, — сказал Степан, — или Сашкина. Я Сашке точно такую же тогда привез. Очень… специфическая зажигалка.

— Моя со мной, — тихо сказала Саша. Видно было, что хоть она и сочувствует Степану как только может, все равно произнести это ей приятно. Она полезла в карман стильной куртки «Беннетон», которую так и не сняла, и достала вторую зажигалку «Кельн Мессе». И положила ее рядом с первой. — Я ее не теряла, Паша. Я вообще очень трепетно отношусь к вашим подаркам.

— Это мы знаем, — пробормотал Степан, — а где я свою потерял, я даже не знаю. И когда…

— А может, это Белова зажигалка? — предположил Чернов осторожно. — Он же тогда на выставку с тобой ездил.

Степан помотал головой.

— Он тогда как раз курить бросал. Это я точно помню, потому что он меня достал этим куревом! В рестораны он со мной не ходил, что-то все нес о вреде пассивного курения и так далее. Он даже сигарет оттуда не привез, не то что зажигалку! А я его еще уговаривал, что в Москве сигареты хуже, чем в Кельне, а курить он все равно не бросит.

— Ну и как? — неожиданно спросила Ингеборга, и все на нее посмотрели. — Не бросил?

Степан усмехнулся:

— Нет. Приехал, поболтал еще малость о вреде активного и пассивного курения и снова закурил. Что ж, говорит, вы на меня будете дымить, я буду страдать, а вред один и тот же!

— Значит, это твоя зажигалка, Паша.

Степан посмотрел на Чернова:

— И зажигалка моя, и машина без тормозного фонаря тоже моя. Как же ты позабыл про зажигалку, Черный!

Чернов нехотя пожал плечами. Взгляд его задержался на персиковой щеке платинововолосой красотки.

— Тогда столько всего навалилось. Да еще сразу! Я же не думал, Паша, что все так сложно обернется!..

— Ну да, — согласился Степан, — конечно.

Он взял со стола зажигалку, которую принес Чернов, и задумчиво щелкнул. Ровное аккуратное пламя осветило его зрачки.

— А вы… давно дружите? — спросила красотка у Ингеборги, и та в ответ улыбнулась сладкой ванильной улыбкой:

— Мы не так чтобы дружим, просто Павел Андреевич пригласил меня летом побыть с его сыном. Я работаю в школе, где учится Иван.

— Вы учительница? — поразилась красотка и почему-то посмотрела на Чернова, как будто тот должен был немедленно ей все объяснить. — Вы учительница Ивана?!

— Да, — подтвердила Ингеборга сухо, — я учительница Ивана.

Интересно, от чего красотка впала в такое изумление? От того ли, что Павел Степанов посещает рестораны в обществе гувернанток? Или от того, что обнаружила соперницу там, где меньше всего ожидала?

— Саш, что ты будешь есть и пить? — спросил Павел Степанов. — Пиво? Утку? Или лапшу?