Академия и Империя (Основание и Империя)

Мис наконец очнулся и прервал объяснения паяца.

– Послушай, – проговорил он, тяжело дыша, – послушай, Магнифико, а ты мог бы что-нибудь в таком роде сыграть перед публикой?

Паяц испуганно замахал руками.

– Перед публикой? – прошептал он.

– Для тысяч зрителей! – воскликнул Мис. – Для многих тысяч, в самых грандиозных залах Академии! Разве тебе не хочется стать хозяином своей судьбы, человеком, которого бы слушали, которому поклонялись бы другие люди? Ты мог бы стать богатым, уважаемым… и… – он не мог подобрать нужных слов, – и всякое такое. Ну? Что скажешь?

– Как же я могу всего этого достичь, великий господин? Ведь я всего-навсего нищий паяц, которому недоступны сокровища мира больших людей!

Психолог хмыкнул, потер бровь и сказал:

– Твоя музыка сделает все за тебя. Ты завоюешь весь мир, если сыграешь вот так, как сейчас, для нашего мэра и его сановников. Ну, решайся!

Паяц украдкой взглянул на Байту.

– А она… останется со мной?

Байта рассмеялась.

– Конечно, глупыш! Неужели я откажусь от тебя, когда у тебя впереди такое будущее – богатство и слава!

– Все это я готов бросить к вашим ногам, моя госпожа, – серьезно ответил Магнифико. – Только… всех сокровищ Вселенной будет мало, чтобы я мог отплатить вам за вашу доброту.

– Только вот… – осторожно вмешался Мис, – не согласишься ли ты сначала оказать мне небольшую услугу?

– Какую услугу, господин?

Психолог помолчал, улыбнулся.

– Маленький тест такой – совсем не больно!

В глазах Магнифико загорелся смертельный ужас.

– Только не тест! Я видел, как это делается! Он выворачивает у человека все мозги, так что пустой череп остается. Мул делал такой тест изменникам, а потом отпускал их, и они скитались по улицам, как безумные, пока кто-нибудь из жалости не приканчивал их!

Он заслонился от Миса рукой.

– Ты говоришь о психотесте, – спокойно уговаривал его Мис. – Но даже он наносит человеку вред только тогда, когда его неправильно делают. Я хочу сделать другой тест – поверхностный, от которого не бывает вреда даже младенцу.

– Это правда, Магнифико, – пришла Мису на помощь Байта. – Это нужно только для того чтобы помочь нам победить Мула, чтобы он ушел далеко-далеко и никогда больше не приходил. А после этого ты и я будем знаменитыми и богатыми всю свою жизнь. Магнифико протянул ей дрожащую руку.

– Только держите меня за руку, моя госпожа. Байта сжала его руку в ладонях, а паяц с испугом наблюдал, как Мис готовит все необходимое для проведения теста…

Эблинг Мис развалился в самом роскошном кресле в собственном доме мэра Индбура, по своему обыкновению не выказывая ни малейшей признательности за оказанную ему честь, и лениво наблюдал, как мэр-коротышка беспокойно ерзает на месте, недружелюбно поглядывая на него. Мис отбросил сигару и сплюнул на пол остатки табака.

– Кстати, если хочешь, чтобы следующий концерт в Мэллоу-Холле прошел со сногсшибательным успехом, Индбур, – сказал он небрежно, – можешь сказать своим дергунчикам, чтобы они выбросили к чертям собачьим, извиняюсь за выражение, все эти ваши электронные штучки-дрючки, и наш уродец сыграет нечто потрясающее на видеосоноре. Индбур, если ты хоть что-нибудь понимаешь в музыке, это – неземное зрелище!

Индбур капризно поморщился.

– Я вас сюда, между прочим, пригласил не для того, чтобы вы мне лекции по музыке читали. Что насчет Мула? Я от вас этого жду. Что насчет Мула?

– Ах насчет Мула? Скажу. Я провел поверхностный тест и мало чего добился. О психотесте речи быть не могло – уродец до смерти боится его, и его страх закрывает его треклятое подсознание, Но кое-что я все таки выудил, и скажу тебе, как только ты перестанешь так противно стучать когтями.

Индбур задохнулся от возмущения, но стучать перестал.

– Так вот. Все разговоры о потрясающей физической силе Мула – болтовня собачья. Может быть, он и правда – не слабак, но впечатление о нем нашего бедняги-паяца затуманено его собственными страшными воспоминаниями. Он носит странные очки, его глаза якобы способны убивать. Это означает, что велика его психическая, а не физическая мощь.

– Это все мы знали и вначале, – кисло прокомментировал мэр.

– Следовательно, тест подтвердил то, что мы знали. А сейчас я занимаюсь математической обработкой результатов.

– Да? И сколько же времени вам на это понадобится? Признаться, я порядком устал от вашей бестолковой болтовни.

– Понадобится примерно месяц или что-то около того, и тогда я сообщу тебе нечто более определенное. А может, и не сообщу. Какое это все имеет значение? Если это выходит за рамки Плана Селдона, то шансов у нас – кот наплакал!

Индбур одарил психолога ненавидящим взглядом.

– Ну, вот вы себя и выдали, изменник! Хватит лгать! Попробуйте-ка, докажите, что вы не один из этих новоявленных болтунов, которые распространяют пораженческие настроения и панику в Академии и не дают мне работать!

– Я? Я? – Мис медленно, но верно закипал.

Индбур орал во всю глотку:

– Академия победит, клянусь всем святым! Академия должна победить!

– Несмотря на поражение при Хорлеггоре?

– Это было не поражение! Вы и эту сплетню подхватили и распространяете? Просто нас там было мало и нас предали…

– Кто?

– Кто? Да демократы вшивые, вот кто! – брызгал слюной Индбур. – Я давно уже догадывался, что флот кишмя кишит демократами! Большинство из них нам удалось выкинуть оттуда, но их там осталось еще достаточно для того, чтобы двадцать кораблей без видимой причины сдались в плен в самом разгаре схватки. Вот и возникло впечатление поражения. И поэтому я спрашиваю вас, наглец, выдающий себя за патриота, ходячее воплощение добродетелей, каковы ваши связи с демократами?!

Эблинг Мис пожал плечами.

– Совсем с ума сошел. Что ты можешь знать? Ты мне лучше скажи-ка, почему мы отступаем, почему мы отдали врагу половину Сивенны? А? Опять демократы?

– Нет. Не демократы, – хитро усмехнулся мэр. – Да, отступаем! Академия всегда отступала, если на нее нападали, но только до тех пор, пока триумфальный марш истории не начинал звучать для нас. Я уже вижу исход войны! Так называемое «демократическое подполье» уже понашлепало манифестов, где предлагает свою поддержку и присягает на верность правительству. Но это шантаж, прикрытие тайной измены. Только я сумею обернуть их пропаганду в свою пользу, каковы бы ни были истинные планы предателей. Я сделаю даже больше этого…

– Неужели? Даже больше, Индбур?

– А вот посмотрите: два дня назад пресловутая «Ассоциация Независимых Торговцев» объявила войну Мулу, и флот Академии разом увеличился на тысячу кораблей. Так что – Мул себя переоценивает. Он-то думает, что мы разделены, ссоримся друг с другом, а на самом деле перед лицом общей опасности мы объединяемся и становимся сильнее. Он должен проиграть! Это неизбежно – как всегда.

Мис иронично поглядывал на мэра.

– Ты мне еще скажи, Индбур, что Селдон запланировал даже такую непредсказуемую вещь, как случайное появление мутанта!

– Мутанта? А кто сказал, что он – мутант? Кто – кроме капитана-мятежника, двоих чужеземных сопляков и этого вашего уродца-паяца? Вы забываете о самой важной точке зрения – вашей собственной!

– Моей собственной? – совершенно неподдельно удивился Мис.

– Вот именно! Вашей собственной! – злорадно проговорил мэр. – Через девять недель открывается Склеп. Что из этого следует? По какому поводу он открывается? Вот-вот, по поводу кризиса. Если нападение Мула – не кризис, где же настоящий, по поводу которого открывается Склеп? Отвечайте, ну!

Психолог пожал плечами.

– Ладно. Если тебе так хочется… Только сделай мне одолжение. Если старина Селдон действительно произнесет речь и дело окажется плохо, будет мне позволено присутствовать на Торжественном Открытии?

– Хорошо, – процедил Индбур. – А теперь убирайтесь. И не попадайтесь мне на глаза девять недель!

– С превеликим удовольствием, ваше тусклейшее сиятельство! – пробормотал Мис себе под нос, уходя.