Ходячий замок (илл. Гозман)

– Только если Пугала там нет, – ответила Софи. – Ну как, отстало?

– Не знаю, – сварливо отозвался Кальцифер. – Оно же не из плоти и крови, а наружу мне не выглянуть, я же тебе говорил.

Софи тяжело поднялась и потащилась к выходу. Ей было нехорошо. Она медленно и осторожно приоткрыла дверь. Мимо так и летели зеленые откосы, скалы и лиловые склоны, отчего у нее голова закружилась, но она ухватилась за косяк и высунулась наружу – взглянуть вдоль стены на пустошь позади. Пугало скакало ярдах в пятидесяти. Оно перепрыгивало с одной вересковой кочки на другую с этакой зловещей отвагой, растопырив руки-палки, чтобы удерживать равновесие на склоне. Софи успела увидеть, что Пугало понемногу отстает. Бежало оно медленно, однако останавливаться не собиралось. Софи захлопнула дверь.

– Оно еще там, – сообщила она Кальциферу. – Скачет за нами. Давай быстрее.

– Но это спутает мне все расчеты, – пустился в объяснения Кальцифер. – Я собирался обойти холмы и вовремя вернуться туда, где нас оставил Майкл, чтобы забрать его вечером.

– Тогда двигайся вдвое быстрее и обойди холмы дважды! Все что угодно, только отвяжись от этой твари! – крикнула Софи.

– Что за капризы! – фыркнул Кальцифер.

Однако замок стал двигаться быстрее. Софи впервые отчетливо ощутила, как скрежещут и рокочут камни. Она сидела в кресле, решая, умирает она или все-таки нет. Она не хотела умирать прямо сейчас, не поговорив с Мартой.

Время шло, и вскоре все в замке затряслось от бешеной гонки. Бутылки зазвенели друг о друга. Череп застучал о стол. Софи слышала, как с полки в ванной что-то падает и выплескивается в ванну, где отмокал голубой с серебром костюм Хоула. Софи стало чуточку получше. Она снова подобралась к двери и выглянула наружу. Ветер тут же растрепал ей волосы. Внизу стремительно неслась земля. Холмы словно бы медленно поворачивались вокруг мчащегося замка. Скрежет и рокот едва не оглушили Софи, а дым клубами вырывался из труб и тут же улетал назад. Однако Пугало к тому времени превратилось в крошечную черную точку на далеком склоне. Когда Софи выглянула в следующий раз, оно совсем исчезло.

– Отлично. Останавливаемся на ночлег, – сказал Кальцифер. – А то крутовато мне пришлось.

Рокот затих. Дрожь прекратилась. Кальцифер уснул, как спит всякий огонь, скрывшись между поленьев, пока они не превратились в розоватые цилиндры, припудренные белой золой, и оставив внизу лишь намек на голубизну и зелень.

К этому времени Софи заметно полегчало. Она пошла и выловила из зеленоватой слизистой воды в ванне шесть пакетов и бутылочку. Пакеты промокли. После вчерашнего Софи не решилась оставлять их в таком виде, поэтому она разложила все на полу и посыпала зельем, помеченным этикеткой «СУШИЛЬНОЕ СРЕДСТВО». Пакеты высохли почти мгновенно. Это воодушевляло. Софи выпустила воду из ванны и попробовала «СРЕДСТВО» на костюме Хоула. Костюм тоже высох. Он по-прежнему был в зеленых пятнах и стал вроде бы меньше, чем раньше, но Софи страшно обрадовалась: наконец-то у нее хоть что-то получилось как надо!

Софи настолько воспряла духом, что решила заняться ужином. Она сгребла все, что было на столе, в груду вокруг черепа на дальнем конце и стала резать лук.

– У тебя-то небось в глазах не щиплет, дружище, – сказала она черепу. – У всех свои преимущества.

Дверь рывком распахнулась.

От испуга Софи едва не порезалась – она решила, что там опять Пугало. Но это оказался Майкл. Он ворвался в комнату, сияя и ликуя. Он вывалил прямо на лук каравай, пирог и бело-розовую полосатую коробку. Потом он ухватил Софи за костлявую талию и закружил ее по комнате.

– Все прекрасно! Все прекрасно! – распевал он.

Софи прыгала и спотыкалась, пытаясь увернуться от башмаков Майкла.

– Спокойно, спокойно! – пропыхтела она, мучительно пытаясь держать нож как-нибудь так, чтобы никого не зарезать. – Что прекрасно-то?

– Летти меня любит! – закричал Майкл, утанцовывая Софи почти что в ванную, а оттуда почти что в очаг. – А Хоула она никогда и не видела! Это была ошибка! – И они вихрем завертелись посреди комнаты.

– Отпусти меня, а, пока нож ни в кого не воткнулся! – сдавленно пропищала Софи. – А заодно что-нибудь объясни!

– Эге-ге-гей! – закричал Майкл. Он снова крутанул Софи, на сей раз по направлению к креслу, и усадил ее. Софи совсем запыхалась. – Вчера вечером я жалел, что вы его не в синий выкрасили! – сказал он. – А теперь все равно. Когда Хоул сказал «Летти Хаттер», я думал, что сейчас его сам в синий выкрашу! Сами видите, как он про это все говорит. Я же знал, что стоит ему заставить эту девушку его полюбить, и он ее бросит, как всех. А когда я подумал, что это моя Летти, я… Ну, в общем, вы же слышали, он сказал, что есть другой, и я решил, будто это я! Вот и помчался сегодня со всех ног в Маркет-Чиппинг. И все оказалось прекрасно! Наверное, Хоул ухаживает за другой Летти Хаттер. Моя Летти его даже никогда не видела!

– Погоди, давай уточним, – слабым голосом сказала Софи. – Мы с тобой говорим о той Летти Хаттер, которая работает в кондитерской Цезари, да?

– Конечно! – ликующе пропел Майкл. – Я в нее влюбился, как только она начала там работать, и даже поверить не смел, когда она сказала, что любит меня! У нее же толпы обожателей! И я бы ничуть не удивился, если бы среди них оказался Хоул. Ух, как на душе полегчало… Я принес вам торт от Цезари – отпраздновать. Куда же я его дел? А, вот.

Он сунул Софи бело-розовую коробку. Ей на колени посыпался резаный лук.

– А тебе сколько лет, дитя мое? – спросила Софи.

– В этот Майский праздник исполнилось пятнадцать, – ответил Майкл. – Кальцифер устроил в замке фейерверк. Помнишь, Кальцифер? Ой, он спит… Наверное, вы думаете, что я еще маленький для помолвки – ну да, мне еще три года ходить в учениках, а Летти даже дольше, – но мы дали друг другу слово и согласны подождать.

А ведь по возрасту Майкл как раз подходит Марте, подумала Софи. Она уже знала, что Майкл – симпатичный серьезный мальчик с блестящим будущим чародея. Благослови небо Мартино сердечко! А когда Софи вспомнила тот невероятный Майский праздник, то обнаружила, что видела Майкла в толпе почитателей, отпускавших шуточки у прилавка, а вот Хоула в кондитерской не было – она повстречала его снаружи, на Рыночной площади.

– А ты уверен, что Летти тебе не врет насчет Хоула? – спросила Софи.

– Определенно нет! – рассмеялся Майкл. – Я же знаю, когда она врет. Она тогда перестает вертеть большими пальцами.

– И правда! – тоже рассмеялась Софи.

– А вы-то откуда знаете? – поразился Майкл.

– Да она же моя с… с… с… внучатая племянница, внучка моей сестры, – ответила Софи. – Малышкой она была не то чтобы сказочно правдива. Но она еще очень юна и… м-м-м… Ладно, предположим, вырастет – изменится. За годик-другой она и внешне измениться может.

– Да и я тоже, – кивнул Майкл. – В нашем возрасте все меняются. Нас это не пугает. Она же все равно будет Летти.

В некотором смысле, подумала Софи.

– Ну а если Летти не врет, – встревоженно продолжала она, – просто знает Хоула под другим именем?

– Да не волнуйтесь, я тоже об этом подумал! – воскликнул Майкл. – Я описал ей Хоула – согласитесь, внешность у него приметная, – и она и вправду не видела ни его, ни его проклятой гитары. Мне даже не пришлось рассказывать ей, что на деле он двух нот связать не может. Он ей никогда на глаза не попадался, и она вертела пальцами все время, пока это говорила.

– Уф! – сказала Софи и откинулась на спинку кресла. – Отлегло. – И у нее действительно отлегло от сердца – за Марту она больше не волновалась. Но отлегло не окончательно, поскольку было ясно, что еще одной Летти Хаттер в округе могла быть только та, настоящая. Если бы существовала другая Летти, кто-нибудь обязательно насплетничал бы об этом в шляпной лавке. Да и не уступать Хоулу было очень в характере несговорчивой Летти. Софи беспокоило, что Летти назвалась Хоулу настоящим именем. Может, Летти и сомневалась в своих к нему чувствах, но если уж она доверила ему такую важную тайну, значит, она и впрямь его любила.